не легло

В останках чеховского "сада" и в ликах горьковского "дна" меня частица — не в награду, а такова была страна. Она назначила повесу в герои давешних времен, и ту Наташу — не прынцессу — на паперть идеальных жен. И я зачитывался негой бурьяна бежиных лугов, и опалял "Горячим снегом" войну за честь родных снегов. И очарованный, как странник, я диктовал свои стихи Стожарам, что всегда так ранни, и зорям, что как суть тихи.И вдруг попал к пескам. Пустыня. И мне не шел на ум Хайям, когда глазницами пустыми меня разглядывал афган. И я Болконского в кумиры не брал себе, когда с холма, не предлагая хлеба с миром, по мне вела огонь война. И серость, и жара пейзажей не вдохновляли на покой, и не было в газнийских кряжах ни капли сходства с Машуком. И я не смог ни восхититься, ни полюбить,ни победить, тоскуя по девчонкам в ситцах, страну с кяризами в груди. Где ляпис адский лазурита не украшал, а прожигал...Мы все оттуда - недобитки, такими сделал нас афган. Хоть мне читали хакияты и предлагали сладкий чарз, но не легли душе солдата корана суры и намаз. Наверно, русскому не надо песчинок с неродной земли, раз кости чеховского "сада" на той войне не проросли...