Не забывая, не прощая... поэзия К. Симонова Ч. 2

   Текст печатается по книге: Симонов К. М. Стихотворения.Поэмы. - М.:Правда, 1982 г.

     Перелистывая ныне сборники стихов поэтов второй половины 30 -х годов, удивляешься политической  зоркости советских поэтов, умевших сурово и трезво смотреть в затянутое дымом войны будущее. Среди них был и Константин Симонов.

                Под Кенигсбергом на рассвете
                Мы будем ранены вдвоём,
                Отбудем месяц в лазарете,
                И выживем, и в бой пойдём.

      Эти строки были написаны за три года до начала гитлеровского нападения.
В 1938 году Симонов пишет поэму " Ледовое побоище", воссоздавая картину сражения на Чудском озере, поэт утверждал мысль о том, что и новых захватчиков ждёт неминуемый разгром. Строгие ямбические строки, как уверенная поступь наших воинов гулом отдавались в юношеских сердцах, настраивая на боевой лад.
В заключении он пишет:
                Сейчас, когда за школьной партой
                "Майн Кампф" зубрят ученики
                И наци пальцами по картам
                Россию делят на куски,

                Мы им напомним по порядку -
                Сначала грозный день, когда
                Семь вёрст ливонцы без оглядки
                Бежали прочь с ЧудскОго льда.
               
                Потом напомним день паденья
                Последних орденских знамён,
                Когда отдавший все владенья
                Был Русью Орден упразднён.

                Напомним памятную дату,
                Когда Берлин дрожмя дрожал,
                Когда от русского солдата
                Великий Фридрих вспять бежал.

                Напомним им по старым картам
                Места, где смерть свою нашли
                Пруссаки, вместе с Бонапартом,
                Искавшие чужой земли.

                Напомним, чтоб не забывали,
                Как на ноябрьском холоду
                Мы прочь штыками выбивали
                Их в восемнадцатом году.

                *     *     *     *     *     *
   
                В своих музеях мы скопили
                За много битв, за семь веков
                Ряды покрытых старой пылью
                Чужих штандартов и значков.   

                Как мы уже тогда их били,
                Пусть вспомнят эти господа,
                А мы сейчас сильней, чем были.
                И будет грозен час, когда, 

                Не забывая, не прощая,
                Одним движением вперёд,
                Свою отчизну защищая,
                Пойдёт разгневанный народ.

                Когда -нибудь, сойдясь с друзьями,
                Мы вспомним через много лет,
                Что в землю врезан был краями
                Жестокий гусеничный след.
 
                Что мял хлеба сапог солдата,
                Что нам навстречу шла война,
                Что к западу от нас когда-то
                Была фашистская страна.
 
                Настанет день, когда свободу
                Завоевавшему в бою,
                Фашизм стряхнувшему народу
                Мы руку подадим свою.
               
                *      *      *      *      *

                Мы верим в это, так и будет,
                Не нынче -завтра грохнет бой,
                Не нынче - завтра нас разбудит
                Горнист военною трубой.

                И если гром великий грянет
                Над сворой псов и палачей,
                Для нас всё так же солнце станет
                Сиять огнём своих лучей".
               
                1937 г.
               


               
               
   Тем же пафосом пронизана и вторая поэма " Суворов", написанная в 1938 - 1939 годах. Для опального полководца все обиды отходят в сторону, как только он узнаёт об опасности вражеского вторжения на землю матушки России:

                " Скакал? Коням намылил холки?
                Небось война, коли за мной?
                Эй,Прошка, дай мундир мне с полки,
                Готовь карету четверней!"

                " Он под военною трубою
                Был вскормлен, вспоен и воспитан.
                И добрый барабанный бой
                Не раз в бою был им испытан.
                На неприступный Измаил,
                Ведя полки под вражьи клики,
                Он барабанный бой ценил
                Превыше всяческой музыки". 

        Суворов Александр Васильевич (1730 - 1800 ) - полководец, один из главных основоположников русского военного искусства,национальный герой России, генералисимус. Его имя - символ славы русского оружия. Под командованием Суворова русские войска не знали поражений.
        Он родился в известной с 14 века дворянской семье. И дед, и отец Суворова быги военными. В 12 лет он был записан солдатом ( мушкетёром ) в гвардейский Семёновский полк, а в 1848 году начал действительную военную службу,  продвигаясь от капрала до подпрапорщика, а  затем до сержанта. С1754 года -  офицер. Боевое крещение получил в годы Семилетней войны. В 1770 году стал генералом. Участвовал в Русско - турецких войнах (1768 - 1774 ) и (1787 - 1891) Важное место в истории русского военного искусства занимает осуществлённый Суворовым   11 декабря 1791 года успешный штурм считавшейся неприступной турецкой крепости Измаил, которую - обороняла 40-тысячная армия.
         Свой богатейший научный опыт, основные принципы полководческого искусства Суворов изложил а книге "Наука побеждать".". За 50 лет военной биографии он совершил 20 походов, на его счету больше 60 победоносных сражений. За заслуги перед Отечеством был удостоен многих наград, званий и титулов. На надгробной плите  гениального полководца в Александро - Невской  лавре в Санкт - Петербурге  по его воле высечена надпись:" Здесь лежит Суворов".
          Вот что написал К. Симонов в заключение своей поэмы о гениальном полководце:
               
                Вдоль долгих улиц гроб несли.
                На бархате ряды регалий,
                Оркестры медным шагом шли,
                Полки армейские шагали.
                Чтоб этим оскорбить хоть прах,
                В экскорт почётный против правил
                В тот день заняв их на смотрах,
                Полков гвардейских не дал Павел.
                Ну, что ж! Суворов будь он жив,
                Не счёл бы это за обиду;
                Он полстолетья прослужив,
                Привык  к походному их виду.
                Он с ними не один редут
                Взял на веку. И, слава богу,
                За ним в последнюю дорогу
                Армейские полки идут.

 
         С первых же дней Великой Отечественной войны наши литераторы встали в боевые ряды защитников Родины. Пожалуй, не было-ни одной горячей точки, куда бы не наведывался писатель- журналист К.Симонов. Его посылали на самые трудные участки боевых действий.
         " Ты помнишь, Алёша, дороги  Смоленщины ..."  - это стихотворение К.Симонов написал в 1941 году и посвятил его советскому поэту  - Алексею Суркову:

                Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины,
                Как шли бесконечные, злые дожди,
                Как кринки несли нам усталые женщины,
                Прижав, как детей, от дождя их к груди.

                Как слёзы они утирали украдкою,
                Как вслед нам шептали: - Господь Вас спаси!-
                И снова себя называли солдатками,
                Как встарь повелось на великой Руси.
               
                Слезами измеренный чаще, чем вёрстами,
                Шёл тракт, на пригорках скрываясь из глаз,
                Деревни, деревни, деревни с погостами,
                Как будто на них вся-Россия сошлась.

                Ты знаешь, наверное, всё- таки Родина -
                Не дом городской, где я празднично жил,
                А эти посёлки, что дедами пройдены,
                С простыми крестами от русских могил.
               
                Не знаю как ты, а меня с деревенскою,
                Дорожной тоской от села до села,
                Со вдовьей слезою и песнею женскою
                Впервые война на просёлках свела.

                Ты помнишь, Алёша, изба под Борисовым,
                По мёртвому плачущий девичий крик,
                Седая старуха в салопчике плисовом,
                Весь в белом, как на смерть одетый, старик.
 
 
                Ну что им сказать, чем утешить могли мы их,
                Но горе поняв своим бабьем чутьём,
                Ты помнишь старуха сказала:  - Родимые,
                Покуда идите, мы вас подождём.

                "Мы вас подождём!"- говорили нам пажити,
                Мы Вас подождём!" - говорили леса.
                Ты знаешь, Алёша, ночами мне кажется,
                Что следом за мной их идут голоса.

                По русским обычаем только пожарища
                На русской земле раскидав позади,
                На наших глазах умирают товарищи,
                По - русски рубаху рванув на груди.

                Нас пули с тобою пока ещё милуют,
                Но трижды поверив, что жизнь уже вся,
                Я всё- таки горд был за самую милую,
                За горькую землю, где я родился.
             
                За то, что на ней умирать мне обещано,
                Что русская мать нас на свет родила,
                Что в бой провожая нас, русская женщина
                По- русски три раза меня обняла.

         Совесть жила в симоновском лирическом герое все долгие годы войны.
   Это чувство не покинуло его и после того, как над поверженным рейхстагом       
   поднялось Знамя Победы.