Из книги На путях земных

Из книги «На путях земных»


* * *

Пригнулся от ветра бурьян придорожный.
Сжимаюсь в комок у глухих тополей,
Теряется голос, как в яме острожной,
Вдали от унылых, но милых полей.
В разлом между туч убегает дорога,
С нездешним грядущим мне встречу суля.
Свои поезда провожаю до Бога,
Которого ждёт – не дождётся земля.


* * *

Уходят те, что шли со мною,
Соприкасаясь рукавами,
Чья жизнь овеяна войною
И ущемлёнными правами.

Путь перемен житейских злее,
Непостигаемое круче.
Опасной новизной болея,
Отчизна, станешь ли ты лучше?


* * *

В моей крови земные соки,
Тепло отцовского зерна,
Глаз материнских свет высокий
И поступь времени слышна.

Живу, замедлить не умея,
Вечерних сумерек в глазах,
Ручьёв морщинистых на шее,
Усталой мудрости в слезах.

Наперекор обману ветра,
Пугаясь дерзости своей,
К весне тянусь я веткой кедра
И трепещу душою всей.


Родине

Я думал о тебе, любя впервые,
Когда за друга мучился в обиде,
Когда врага учился ненавидеть
И звал своими беды мировые,
Когда ходил в отцовой гимнастёрке,
Когда скучал о ласке материнской
Курсантом в бывшей цитадели Двинской,
Когда бывало радостно и горько.
Я не могу не думать о тебе –
Моя судьба живёт в твоей судьбе.


Памяти Н. Рубцова

Мечтал я, как ты по весне,
Любуясь деревней Николой,
Взлетать на волшебной волне,
За девушкой гнаться весёлой.
Безгрешно и нежно любить
Душою открытой и строгой,
И пусть животворная нить
Последнею станет дорогой.
Продрогла, страдая, гармонь,
И слышно, как в мороси мутной
Понурый стреноженный конь
Заржал, откликаясь кому-то...


Колодец

Ржавеет на крыльце огниво.
Зарос крапивой огород.
Не отозвался пёс ревниво
У створок сломанных ворот.

Вода обрадованно льётся
Вкусна, как юность, и светла –
Судьбою старого колодца
Былая жизнь ко мне пришла.


Дорожное

От вокзального порога
Начинаю новый день.
Успокой меня, дорога,
Видом русских деревень,
Перелесков чередою,
Пониманием полей,
Над попутною водою
Злато севера пролей.

Далеко и недалёко
До любимой стороны,
Где болотная осока
Видит клюквенные сны.

И очнувшись от дурмана
И борьбы добра и зла,
Я приду, как раньше, мама,
В дом, откуда ты ушла.

Вновь ключом открою двери,
Может быть в последний раз,
Ненадолго, но поверю
В жизни прерванной рассказ.


Тает лёд

На новых островах ивняк
Подраспрямился в лунках талых.
Желтеют днища лодок старых.
Прибрежный светел березняк.

Уже прозрачно-зелена
Вода проклюнулась местами –
Подтаял лёд... И за кустами
В снегу купается весна.


* * *

Много лет проплутав вхолостую
Над равнинною русской рекой,
Я почувствовал правду простую:
Где любовь, там и Бог и покой.

Доживаю теперь, как умею,
Мне любовь помогает в пути,
Но в долгу остаюсь перед нею,
Здесь надеясь покой обрести.

Закатный луч

Проплыл, сверкая, по реке,
Над уткой в тихом тростнике,
Переломив высокий рост,
Перемахнул вдруг через мост.
Примерив золота листы
На купола и на кресты,
Он, унося сиянье глаз,
Над лесом нехотя погас.
Но, прячась в смутной стороне,
Луч продолжает жить во мне.


* * *

Беседуют речные рукава
С горячими прибрежными песками.
Молитвенные нижутся слова,
Сливаясь, словно капли, ручейками.

Загадочно томленье ветерка,
И, как во сне безоблачном, летая,
Рука моя послушна и легка,
И правит миром Истина святая.


* * *

Возвращаясь на пройденный путь,
Провожаю туман откровений,
Чтобы в новые дали шагнуть
Через несколько милых мгновений.

Загрущу о наивном слегка,
Что люблю вспоминать втихомолку,
Как разводит река облака
Тростниками, подобными шёлку,

И ласкает у лодки корму
Водопадом зеркального света...
Запоздало, наверно, пойму,
Что мне просто привиделось это.


* * *

Плоды готовятся созреть,
Господнее вбирая лето.
Минула заданную треть
Живая суть тепла и света.

Гляжу на мир со стороны,
Отрадным видом удивлённый,
Как осуждённый без вины
И невзначай освобождённый.


* * *

Когда меня с надеждою одной
Господь лишит последнего свиданья,
Любовь моя, как всполох рассыпной,
Блеснёт и растворится в мирозданье.

Вселенная помчится из-под ног,
Раскрыв непроницаемые шторы,
И нечего оставить ей в залог,
Чтоб не лишала жизненной опоры.

Расстанемся с тобой, ступив на край,
Я изменюсь в беспамятном круженье.
Ты траура по мне не одевай –
Любовь твоя достойна продолженья.


* * *

Дождь мается и хочет да не может
Пролить себя над рощей молодой.
Мечта неугомонная его же
Уводит прочь окраиной седой.

А роща, устояв под суховеем,
Сникает и утрачивает стать.
Мне кажется, что оба мы жалеем
О том, чего не в силах наверстать.


* * *

Ощущая святое молчанье,
Я пойму, что вернулся домой,
Над рекою в закатном звучанье
Тихий голос опустится мой,
Лёгким ветром пройдёт над овсами
За покинутым полем ржаным
И сольётся навек с небесами,
Вдохновляемый краем родным.


* * *

Аллеи памяти моей,
Чем отдалённей, тем видней.
От чужеродного огня
Оберегают тайной дня
Земли оставленную пядь,
Чтоб не обуглилась опять.
В лавине жизненных разрух,
Не предавая русский дух,
Они взволнованно шумят,
И свет их, кажется мне, свят.


* * *

Сердце! Верной любовью храни
Те края, где мы жизнь обрели,
Крохи детства в военные дни,
Сладкий запах весенней земли,

Колыбельные ласковых мам,
Шум воды в каменистой реке,
Трудный шаг по родимым местам
И страданье от них вдалеке...

Поседевшая память скорбит,
Возвращая в сиротские сны
Огрубевшие слёзы обид
За отцов, не пришедших с войны.


Родник

Чуть прохладой пахнёт от черёмух –
Вновь иду через лес прямиком
Поклониться отцовскому дому,
Повторить разговор с родником...

Неспокойно немилое небо.
Мокрый ветер ворчит у плеча.
Тянет, кажется, запахом хлеба
От черёмухи возле ключа...


Осень

Знобящий и тревожный маскарад.
Горчит полынью недозрелый солод.
Кто виноват в скоплении утрат,
В той скорости, с какой пугает холод?

Я виноват.  Могу ли быть прощён?
Останусь ли осенним, но любимым,
Не бобылём, как застарелый клён,
Пустынным на ветру и нелюдимым?

Пытаюсь невозможного просить –
Молитва спотыкается смешная.
Опаснее наклон моей оси,
Как устоять, надежду сохраняя?


* * *

Позёмку ветер гонит, голося,
Как леший в заколдованном лесу.
Туманит вечер синие глаза,
И чаще тени бродят по лицу.

Упало солнце выпорхнувших дней.
От холода ползучего, как тать,
Вниманием и нежностью моей
Тепло любви пытаюсь удержать.


* * *

К кому я спешу, к кому,
С детства упрямый?
В старом отцовом дому
Нет теперь мамы.

Не надо спешить за ней
И за сестрою.
Темница родных теней –
Не за горою.


Переворот

В меня, как в грунт, вбивают сваю,
Чтоб стал подобием чужим.
Путей родных не забываю,
Как заплутавший пилигрим.

Так вековые рвутся сростки,
Что и обрывков не найдёшь.
Переживаний отголоски
Переиначивают ложь.

Хоть люди кажутся другими,
Душой не принимаю я.
Как уберечь родное имя
В перевороте бытия?


* * *

Нет льгот не пришедшим с войны.
Им – памяти светлое слово,
Поклон неутешной страны,
Бедою униженной снова.

Достойное счастье родных
Погибшим не стало наградой...
Быть вечными – льгота у них,
Других не дано.
И не надо.


* * *

У той затерянной излуки,
Где воды шепчутся седые,
Живут в деревне три старухи,
Дни вспоминая молодые.

Они в земную твердь корнями
Врастают с болью и любовью
К тем, кто навек ушли парнями,
Не породнившись с ними кровью.


Два берега

Брёл я по берегу зимнему молча,
А по реке, всё сближаясь, кружились
Медленней, медленней льдины-ватрушки.
Ясно прорезался берег напротив.
Юность прошлась по аллее весёлой.
Щёки упругим загаром манили.
Нежность позвать мои губы просили,
Да докричаться успею едва ли.
Время отчаянно гонит навстречу
Через поток остужающий годы.
Как перейти на тот берег далёкий,
Если дорога есть только оттуда?


* * *

Улыбнутся взрослые детям –
Оранжевым солнышкам –
Раскрываются
Тёплые одуванчики
И возвращают взрослым
Солнце детства,
От которого тают зимы
Одна за другою.


* * *

Мне снились глаза твои...
В тумане скрывалось лицо.
Отсутствовал голос.
Желанные руки
Немую повесть творили.
Они горячили прохладой,
То, скромные, звали куда-то,
То прятались в хаосе белом.


* * *

Рук  любимых утреннюю свежесть,
Серых глаз задумчивую нежность
За собой унёс весенний ветер
И укрыл в черёмуховом цвете.

Опадают медленно и редко
Лепестки с черёмуховой ветки.
Мне оставил ветер торопливый
Грустный запах памяти о милой.


* * *

Судьбы переиначенную суть
Я не пойму, пути её не зная,
И не могу с обочины свернуть,
Куда толкнула истина шальная.

В стране, не пожелавшей стать родной,
Которая мне всё же не чужая,
Как щепка, принесённая волной,
Чернею, в отчий край не уезжая.


* * *

Я тороплю часы ночные,
Когда гнетёт усталость волю,
И голова подобно полю
Шумит, шумит...
Ветра сквозные
Бродяжат в городе бессонном,
То натыкаются на стены,
Пугаясь мчащейся сирены,
То вязнут в сумраке оконном...
Усталость всё невыносимей.
Не перенять ветра сквозные.
Я тороплю часы ночные
И исчезаю вместе с ними.


* * *

Когда придёт, тревогу подминая,
Отвагой просветляясь, тишина,
И над землёй проклюнется иная,
Разбуженных небес, голубизна,
И станет путь невиданный короче...
За розовой полнеющей рекой
Меня, как ангел выплаканной ночи,
Найдёт истосковавшийся покой.


* * *

В котловане злого всполоха
Круговерти городской
Сон гоню я, не до отдыха
Оглушённому тоской.

Простирает тьма объятия.
Тени никнут на стене,
И гирлянда, как распятие,
Зажигается в окне.


* * *

Невинной нежности дыханье
Зажжёт улыбку на лице.
Припомню тихое признанье
На школьном строганом крыльце.

Вернётся гром весенней бури
Над приумолкнувшей рекой.
Старинный ветер тронет кудри
Неувядающей рукой.


* * *

Ночные спорят тени
С искусственным подсветом.
Пора переплетений
Навязана предметам.
Распутываться трудно
В сумятице безбожной.
Внушает жизнь подспудно,
Что истинное – ложно.


Отцовские письма

Открою письма дорогую страницу –
В ней столько родного тепла!
И, кажется, скоро отец возвратится,
Надежду мечта обрела.

И словно вернула мне память земная
Натруженных рук доброту.
Я вновь, наизусть содержание зная,
Неровные строки прочту.


Грибная поляна

Иду, напевая, тропинкой:
То под ноги взгляд, то – вперёд.
Котёнком мурлычет корзинка,
Легонечко по боку бьёт.

И вдруг умолкаю:
Поляна!
Траву наклонила роса.
Берёзы, как пряди тумана,
И рядом плывут небеса.

Стройны лебединые шеи
Хранительниц кладов грибных.
Стою, от восторга немея,
Молюсь вдохновенно на них.


Что зовут тишиной

Говорят, в лесу тишина...
Над поляной скрипит сосна.
Деловиты птиц голоса.
Осыпаясь, звенит роса.
Жёлтый шмель на своём языке
Басовито гудит в цветке.
Будто море вдали шумит –
Это лес.
Замолчит на миг
И опять за волной волна...
Где же прячется тишина?


* * *

Спеши дарить весенние цветы –
Погаснут скоро, нежно увядая.
Пока в избытке нежность молодая,
Спеши дарить весенние цветы.

Дари любимой летние цветы,
Творения воды, земли и солнца,
Приветствуй жизнь распахнутую звонко,
Дари любимой летние цветы.

Спеши дарить осенние цветы.
Бессмертен запах горечи и грусти.
Пока снежинки сыплются негусто,
Спеши дарить осенние цветы.

Когда увидишь зимние цветы,
Подумай: может, вечность пошутила,
И явится спасительная сила,
Когда увидишь зимние цветы.


* * *

В твоей руке горит рябины кисть,
Осенние поблескивают искры.
Ты уходить наверх не торопись
По косогору тропочкою быстрой.

О, как рябины ягода сладка,
Когда глаза отсвечивают ало,
И вот уже усталая рука
Готова встрепенуться запоздало!

Но остывает огненная кисть,
Нерадостною кажется и блёклой,
И надо бы кричать: «Остановись!»
Да голос не достанет издалёка.


В Старой Риге

Чуда хочется до страсти!
По брусчатке – босиком!
На высокой птичьей трассе
Поравняться с ветерком,
Погулять в лазурном небе,
Огибая облака,
И рукой погладить гребень
Золотого петушка!


Алёнушка и солнышко

Солнышко к Алёнушке
Стучится в оконышко,
В тёплую горенку
Просится солнышко.
Шмыгнуло с крылечка
К печке,
Потом в ладони к Алёне.
Тепло у Алёнушки
Зимнему солнышку!


* * *

И время не рассеивает чад
Былого нетускнеющей раскраски...
Частушки залихватские звучат
И дружный топот деревенской пляски.
От горя захмелевшая гармонь
Последних мужиков, скорбя, уводит
В безжалостный и гибельный огонь,
Не веря, что оставит их в походе...

Вновь, откликаясь памяти моей,
Рыдает сердце
И закат страшней.