Лышенько

-Ой, бабонькы, рятуйтэ!
Громкий вопль летел по всей  улице.
-Ой, лышэнько! Ой, шо ш цэ такэ! Ой, куды ш тикать! Як жить! Рятуйтэ, люды добри!
Соседки повыглядывали из калиток.
-Шо такэ,  Василёвна?  Хто тэбэ убывае?
- Та хто там убывае…. ухмыльнулся дед Петя, присаживаясь на широкую лавку под забором. – Мою жинку хто тико попробуе  мацнуть, загынэ, як ото есть…
- Замовчь,  бисова нэвИра! Ще зголяиця, змиюка… Хто уси дэньги ухенькав?!  Як жить будэм, шо йисты?
-Та чи ты сголодувала? Ото ж и  морда с  жыру рэпаиця… Дед закурил  папироску, затянулся   и кашлянул.
 -Ах ты ж ошаолэпок  чЁртив! А помрэм, на шо схоронють?  На смэрть, на смэрть копыла,  хавАла,  нэдойидала, а вин узяв и фыкнув зАраз! 
Соседки переглядывались, привычно  посмеиваясь:
- Так на  шо ш ты, Стэпанычь,  потратывся?  За шо  Василёвну на голодный паёк посадыв?
- За хорошее дило… загадочно произнес дед Петька, затягиваясь и щурясь, то ли от дыма, то ли  от удовольствия.
-А ёму и байдужи! – в сердцах констатировала Васильевна. Она, всхлипнув, вытерла  о цветастый сатиновый фартук глаза,  сморкнулась в него же  и   присела рядом с мужем. Потом уже спокойнее и тише выдала:
-Хвотокамару купыв,   прыдурок…
-Шо?!
-Ны  хвото, а видео, тупэньдя,- беззлобно ответил дед, не глядя на жену… снимать буду вас  усех. От побачитэ,  яка така красотища.
- Та нашо вона нам  сдалАся, Стэпаныч, мы ж ны артыстки яки –нЭбудь.
- Та вы шо?!... не стерпел  Виталик, двенадцатилетний  внук Кузьминичны, - то ж -классная штука, последнее слово техники! Она ж вас увековечит!
-Я щас тебя увековечу!- пообещала ему бабка,замахиваясь скалкой
и  притворно хмуря перепачканный мукой лоб.
- Деревня…призрительно процедил пацаненок. Он оседлал велик, и хотел было тронуться, но бабка строго приказала:
-Стой! Деньги возьмы на бухвете. Хлиба купышь. Пьять булок.
- А шо ни двацать пять?- огрызнулся внук,-  Запасайтесь, а то,  може,  с голоду помрёте, як  Василёвна.
- Много денех ны давай, Петровна! Щас и Виталик камыру купэ!
-А шо! Начнём кино снимать усим закоулком!
И Дружный хохот разнесся по улице.
Васильевна махнула рукой и затряслась от смеха, прикрывшись  фартуком.  Степаныч выдохнул дым и загоготал беззубым ртом.
Вскоре, не без помощи Виталика,  дед Степаныч освоил скандальное чудо техники.
За  следующие пару лет он отснял целый сериал  и,  время от времени, демонстрировал соседям авторское кино.
А на третье лето Степаныч помер. Вышел на улицу, присел на ту самую  лавочку, закурил папироску, затянулся и замер…
На поминках всей улицей смотрели Степанычево кино.  Васильевна  причитала:
-Ой, лышенько! Ой, шо ш цэ такэ! Як жить … потом она плакала всё тише  и сморкалась в фартук.  Время  от времени Васильевна  забывалась и начинала  смеяться  вместе со всеми.
************************
Лышенько - беда
Рэпаиця - трескается
Байдужи - все равно