Жизнь

Д. Мельникову

Как родился? Уж не помню, друг мой.
Средь лесов и золотых полей.
Над страной сиял заглавной буквой
Красный флаг кремлевских королей.

Наш народ не знал еще цинизма,
Хоть давно не верил в светлый рай.
Развитой стопой социализма
Шел по плану мой родимый край.

Избы, сосны, топкие болота,
Неба синь и Солнца ясный свет
Провожали с полевой работы
Вдоль дороги в местный сельсовет.

Я умыт был утренней росою,
А воспитан пламенем свечи.
Горизонт вечерней полосою
Тлел закатом, как огонь в печи.

Я не помню резкой перемены.
Помнят все большие города.
Кто был прав? А чья была измена?
Не узнать, наверно, никогда.

В час похмелья вся страна стонала,
Осушив свободы рог до дна.
Это было голода начало.
И восстали цены ото сна.

Штурмовали белые палаты
И прямой останкинский эфир.
Ельцин ли? Рудской и Хасбулатов?
Кто из них завел страну в сортир?

В черной тьме ОМОНовских беретов
Был раздавлен русский вольный дух.
Новой песней начал оперетту
Демократов, грязных пней пастух.

В эти дни, любуясь древним срубом,
Я услышал первые стихи.
Не был я тогда лихим и грубым,
Ведь меня ласкали лес и мхи.

Синий полдень свежестью покоса
Грозовую тучу обнимал.
И о жизни глупые вопросы
Я себе в то время задавал.

Думал я, что ничего не стоит
Эта жизнь измученных людей,
Ведь она порою волком воет,
Точит зуб, как сказочный злодей.

Нынче полдень вновь такой же синий,
И ласкает запах сочных трав.
Хоть виски еще не белит иней,
Милый друг, я раньше был не прав.

Пусть она нам не дает покоя,
Все же мы должны ее ценить.
Не сказать мне, сколько жизни стоят,
Но я понял то, что стоит жить!

И чужому молодому смеху
Я гляжу с тоской зеленой вслед.
Может, зрелость тоже не помеха? -
Говорят мне старый кот и плед.

О любви давно уж не пишу я,
Ведь она навек осталась в той,
Что я клял, как Бога, будто, в суе,
Обручившись с глупою мечтой.

У нее готов просить прощенья,
Пусть обложенный со всех сторон,
Я за хлад и дерзкое смешенье
Плача ив и хохота ворон,

Что в родном краю услышал прежде,
И души усвоил голоса,
Потому теперь пою надежде,
Что меня услышат небеса.

И надежде этой обещаю,
Что не буду бесов призывать,
И убийство жизни всей прощаю,
Лишь не надо душу убивать...