Hola, mi amol!
Слышу из раскрытой двери ещё раньше, чем ты сам в ней появляешься. На секунду раньше. На долю секунды. Никто бы и не заметил. Никто и не замечает. Но я замечаю.
Ты входишь, по-утреннему, по-испански бодр и свеж: умыт, причёсан, надушен, одет (отглажен! белая рубашка! всегда!) – ухожен заботливыми руками своей испанской жены и русской домработницы...
Не входишь даже: если мог бы влететь – влетел бы! Сдерживаешься. Но я-то вижу: лицо выдает тебя. Краснеешь. Оно уже давно здесь, твое лицо: мысли, глаза. Как в том анекдоте: “А мысли! Мысли-то я куда дену?!..”
Hola, mi amol!
Прыг-скок! Вот радость-то! А я ведь жду тебя! Тоже радуюсь... И вижу тебя на секунду раньше, чем ты войдешь. На долю секунды. Никто бы и не поверил. Никто и не верит. А нечему верить. Никто ничего и не знает. (Нечего и знать им!) Но ты знаешь. По лицу догадываешься. Краснею. Куда ж я его дену, лицо своё? От тебя-то? Ты ведь уже давно здесь... В мыслях, в глазах. Ты ведь и не уходил никуда. Никогда. Ни к своей испанской жене, ни к русской домработнице... Только вид делал.
Вид делаешь, а улыбку с лица стереть не можешь. И я не могу. Мне и не надо. Мне и вид делать не надо. Он у меня и так хорош. Нет у меня ни испанской жены, ни русской домработницы. Хорошо мне! Повезло!
Улыбка наша – неистребима. Поэтому идёшь (а я – за тобой!) на "хитрость": будешь сейчас шутить. Вот с этой секунды и уже до вечера. Как и вчера, как и позавчера, как и месяц, и год назад. Как и всегда. А я буду смеяться. Как и вчера, как и всегда. Как и всю жизнь. Всю жизнь смеяться буду. И округлять глаза, и поднимать брови, и грозить тебе пальцем. И “падать со стула”. И валиться на стол. И откидывать назад голову в полном изнеможении. Умирать от смеха. Задыхаться от хохота. До слёз смеяться, до стона...
И – краснеть. Неистребимо.
Tonto! Ay, que tonto eres, mi nino!!..**
Ay, que tonta soy...***
И мы будем целый день перешучиваться, переглядываться (и сразу отводить глаза!). Перезваниваться. Ведь на разных (!) этажах сидим! Я – на первом, ты – на втором. По полчаса переговариваться... Улыбаться в телефон... Давно не слышались!
Hola, mi amol!..
Конечно, любовь. На самое видное место её. Тогда уж точно никто не заметит.
Только я замечаю. Всё вижу. Вижу тогда. Вижу сейчас, через много лет. Даже ещё яснее...
И слышу:
Hola, mi amol!
Ты специально так говоришь: умышленно коверкаешь "ключевое слово". "Чтоб никто не догадался". Что всерьёз.
ТАК... мне уже никто не скажет.
Светлой памяти друга.
__________________________________
* Hola, mi amol! – (исп.) искаж., правильно “аmor” – Привет, любовь моя!
** Tonto! Ay, que tonto eres, mi nino!!.. – (исп.) Дурак! Какой же ты дурак, мальчик мой!..
*** Ay, que tonta soy... – (исп.) Ну что я за дура...
Это произведение номинировано на премию «Народный писатель», Вы можете за него проголосовать здесь: http://www.proza.ru/2012/06/24/572
Свидетельство о публикации №112062403173
Читала, а мысли летели "на полмига" вперед. Что будет дальше? Рисовали будущее. Как они? По -прежнему смеются? Что стало с ними? Что они позволили себе? Позволили быть себе счастливыми? Или позволили себе надежду на это счастье? Думала, забегала вперед, улыбаясь вместе с ними, пока не прочла последнюю строку. "Светлой памяти...посвящается"... Теперь уже им не позволили. Как часто мы думаем, что у нас впереди Вечность. Наивные дураки.
Чего-то Лермонтов вспомнился. На память всё не помнила, спросила у Гугла.
Они любили друг друга так долго и нежно,
С тоской глубокой и страстью безумно-мятежной!
Но, как враги, избегали признанья и встречи,
И были пусты и хладны их краткие речи
Они расстались в безмолвном и гордом страданье
И милый образ во сне лишь порою видали.
И смерть пришла: наступило за гробом свиданье...
Но в мире новом друг друга они не узнали.
Ирина Абаджян 09.10.2014 16:53 Заявить о нарушении