Маркиза

Океан был огромен, и к вилле пугающе близок, и плескались и пели русалки у самого дома. Оказавшись проездом, я был там представлен Маркизе на одном из устроенных ею дежурных приемов.
Ей по нраву воланы, олени и алые розы, ей, жестокой и властной, никто в этом мире не нужен. А на шее в три ряда на нитке русалочьи слезы: нежно-белые крупные гладкие капли жемчужин.
Я увидел ту нитку пронизанной кровью и болью: ради краткой хвальбы перед дамами высшего света? Как безумец метнулся к темнеющее-синему морю, у дороги оставив своих лошадей и карету.
Побережье встречает плевком океанского бриза, тучи вспухли клоками, укутали в морось и слякоть. Что же ты натворила, моя дорогая Маркиза, чтоб заставить морское чудовище искренне плакать?
Я не встретил русалки…Там пусто и бесится ветер, крики чаек как будто бы стали и глуше, и тише.
«Дети, где вы? Скажите, пожалуйста, где мои дети?»
В плеске волн это чудится мне, или вправду услышал?