Она войдёт тихонечко, вздыхая

*  *  *

И демон по ночам –
отшельник и поэт:
не занимать огня,
терпения и воли!
И что ему – творцу –
и тот, и этот свет? –
Досужий вымысел богов,
не боле!
    
*  *  *

Муза, единая в трёх лицах.

Лицо первое.

          "Вошла ты резкая, как – «нате»!"
           В.Маяковский.

Она войдёт тихонечко,
вздыхая,
как – «Можно?
Я присяду где-нибудь?»
И ты,
её капризам потакая,
опять не сможешь
до утра уснуть,
слезам её внимая,
придавая,
истерикам – космическую суть!
Плеядами – как пледом –
укрывая
Поэзии чахоточную грудь.

* * *

Лицо второе.

Как ты, болезная? К слову сказать, бесполезная.
Вечно нетрезвая, вредная, словом, весьма!
Всё ещё держишь поэта ночами над бездною?
Иль – соскочила, съезжать заставляя с ума?

Как там Высоцкий пел: пятками ходим по лезвию?
Жизнью ответив, но смертию смерть не поправ...
Я бы повесил того, кто придумал поэзию,
к наркоторговцу его, подлеца, приравняв.

*  *  *

Лицо третье.

...вот поезд - скорый, как олень! -
не устаёт, стуча суставом,
тащить (и как ему не лень?)
огни окрестных деревень
и тяжкий крест всего состава...

      Но в жилах рельс течёт огонь!
      Попробуй - тронь!

...вот Муза - здесь: благая весть! -
войдя украдкой, до рассвета
спешит (как ей не надоест! -
зажечь иных - тяжёлый крест!)
шепнуть усталому поэту:

     "Забудь, что беден и убог,
      ты снова - Бог!"

* * *

Тоски осенней тусклое стекло
промыло ливнем - капельками смеха.
Потоком слёз?
Пусть так. Не всё ль равно?
Важнее то,
что зазвенело эхо.
Очнулись птицы,
стало вдруг светло...

* * *

...вот море медленное - бриз…
чуть шелестящее … при этом,
ещё нетронутое светом,
едва лишь сотканное из...
...Блюз! капель, поднятых со дна,
им уготованной разлукой,
еще нетронутая звуком,
мерцающая тишина...

Чтоб звук возник из тьмы ночной,
крик птиц и рык зверья лесного,
едва мерцаюшее Слово,
не оставайся тишиной!

* * *

Минует день - в своей тоске занозной...
Что вспомнит он - бездельник и поэт?
Мух одиозных минуэт венозный?
Венозных мух?! - МУЗ сонных минуэт!

*   *   *

Июньским утром, рано, мир - нирвана!
Лишь затаи дыхание, - замри!
И отразятся - в капельках тумана -
все родники, все родинки Земли!

...день на меду настоян; загустевший
гул насекомых – певчих мух; возня
злых гусениц; ком тли заплесневевшей.
И мух, и тлю, и гусениц казня,

снуют по им одним знакомым тропам,
с мужицкою смекалкой – муравьи,
рассматривая через мелкоскопы
окаменевших куколок айвы.

Там сном объяты белые личинки.
Но чудится мне: вылупившись в срок,
они вспорхнут, как чёрные снежинки
сожжённых мной, закуклившихся строк!
 
* * *

Благодарю, Судьба,
что есть я созерцатель
мельчайших муравьёв,
тончайших талий ос...
...листок земли
приподнят мной легко-с!
Под ним - червяк!
Землист
и одиозен...
О, червь,
полупрозрачен ты
и - розов!
Час муравьёв.
(О, Червь!)
Час злых стрекоз.

* * *

- Как должен смертный
Вечности блесну
заглатывать,
обманутый жестоко,
так мы должны беречь –
зеницу Ока! –
Божественного Слова
крутизну!

- Пустое, брат!
К чертям твои Азы
и Буки:
вдохновенье рифмоплета –
соломенное тельце стрекозы,
охваченное пламенем полёта!

* * *

А там, где над озером утро парИт,
парнАя лягушка свой жребий журит.
Царевна! Скрывайся – молчи и таи
лягушечьи влажные думы свои...

* * *

И я бродил под фонарями,
И слёзы лил, как водосток.
И я, блаженный, ждал часами,
Пока затеплится восток.
И я вдыхал стеклянных улиц
Туманом взвешенную смесь.
И я владел – вы улыбнулись? –
Планетой Голубых Небес!

* * *

Траоар птом апрмо тпромпле!
араОро рАо проолл...    
гнараОвылг поучщ домбле,
мтарцонзнОолонг зимолл!

ВендзоОрнмо! ВендзорнОмо!
гвеннигаунз рнцу больринь...
краоАро - краоОммо!
ДалевОолп - янне, иннь...

* * *

Что ж - в созвездья загнанные звёзды? -
Псы! - Большой и Малый, Орион...
Космос ведь не скажет: "Хеппи бёздей!"
Даже если ты в него влюблён...

*  *  *

Зачем во Вселенной, по слухам, бескрайней,
по сути, бесцельной, ничтожные - мы
способны почувствовать (как ни печально)
её обречённость - и света, и тьмы?..

Весь мир этот, отданный на поруганье,
где сделаны ставки богами войны...
И лишь человеку дано состраданье.
И чувство утраты. И чувство вины.

* * *

Быть может, мы - всего лишь чья-то шутка.
Мне - всё равно.Темна моя печаль.
Мне жаль всего - мгновение, минутку...
И прошлое, и будущее жаль.
Жаль эту сказку - про живую воду,
и чуда ждущих глаз. И мёртвый лоб...
И этот - для кого же? - небосвода
меняющий узор калейдоскоп.

* * *

Оставь надежду на богов –
они давно уже не с нами!
Один поэт, как идиот,
дорогой, вымощенной снами
благих намерений, идёт.

* * *

Ночь ещё та! Ночь - датская, пардон!
Слова, слова, слова... Авось, сольётся
их эхо - в унисон! В тот самый стон,
что песнею у нас и днесь зовётся.

Впасть в простоту?! По-сути, в пустоту!
Кончая немотой... И всё ж, кому-то
услышать Тишину, как ноту! Ту,
что отзвучав, звенит ещё минуту.

Ночь напролёт, ещё одну - не ту! -
перетерпев, весь - ожиданье чуда! -
Поэт, как филин, ухнет в пустоту!!!
Ещё ему аукнется оттуда...

*  *  *

Рай отвергая, ("рай" - для идиотов!)
нам - в преисподнюю, где время истекло!
Что муки ада? Только ремесло,
полезное для жаждущих полёта.

*  *  *

Поэта толпа - неспроста! -
Выводит гулять без намордника:
Поэзия - гаже кота!
Но, вряд ли - опаснее дворника.

* * *

От века - вина ль его? - сна виртуального
останется вечно дрожащая тварь!
И только поэт - допотопный дикарь -
убеждён в уникальности не уникального.