Яблоки Гесперид

 
 На севере где-то в бескрайних владеньях
 Великий гигант на плечах держит небо,
 И звезды искрятся над ним велелепо,
 Жемчужною россыпью как ожерелья.
 Так молвила Эос с вершины  Парнаса,
 И взвилась на розовых крыльях как фея.
 Геракл по веленью царя Эврисфея,
 Отправился к рощам титана Атласа.
 С цветущих ветвей Гесперидского сада,
 Три яблока должен сорвать был Геракл.
 В Колхиду ходил он, Сериф и Итаку,
 Фесалию, Пилос,  Аргос и Паладу.
 Но зря посетил он восточные страны.
 Путь в сад Гесперид  знал лишь старец Нерей,
 Что сходит на сушу с пучины морей.
 Вещали три нимфы  из волн Эридана.
 Как белые кудри вспененные  волны,
 Вздымались из глубопучинного моря.
 И старец Нерей на прибрежном  атолле,
 Сидел безмятежно в себя погруженный.
 Коралловым гребнем  вычесывал нервно,
 С седой бороды он ракушки и мидий.
 Но вдруг, побледнел он, Геракла увидев,
 И вмиг превратился в Ливийскую серну.
 Геракл  обхватил старца крепкой рукою,
 А тот превращался то в волка, то в спрута,
 То жалобно блеял козлом и верблюдом,
 А то извивался став скользкой змеею.
 То жабой в лицо омерзительно квакал,
 То рогом  бодал обратясь в носорога,
 То тигром рычал,
                то молчал осьминогом,
 То щупальцами щекотал он Геракла.
 Но все ж одолел его славный сын Зевса,
 Бессильны пред ним волшебство и заклятья.
 Нерей чтобы вырваться с цепких объятий,
 Открыл ему путь к скалам Пелопоннеса.
 Нерей обессиленный молвил сквозь стоны:
 «На севере дальнем, есть сад златоцветный,
 В снегах вековечных и льдах не приметный,
 Тот сад охраняем  трехглавым драконом».
 Луна  тусклым светом поля оросила,
 Чтоб в знобкой ночи шел Геракл смелее.
 В Кизике он встретил гиганта Антея,
 Который всех нудил помериться силой.
 Геракл с ним боролся три ночи устало.
 К земле прикасался  Антей, чуть слабея,
 И тут же богиня земли и мать Гея,
 В нем новые силы для битв возрождала.
 Тогда с диким ревом Геракл его поднял,
 И в воздухе долго им тряс как дубиной,
 Пока не иссякли в Антее все силы.
 И в ров его бросил истекшего кровью.
 Но долгой борьбой и путем изнуренный,
 Геракл  заснул среди рощ эвкалипта.
 Песчаные дюны с пустыни Египта,
 Его осыпали песком золоченным.               
 Так спал он, пока царь Египта Буссирис,
 Охотясь на львов и пятнистых гепардов.
 Средь шелестных рощ обнаружил Геракла,
 Веревкой связать, его спящего силясь.
 Египетский царь имел скверный обычай
 Хватать чужестранцев и в городе Лиде,
 Их всех приносить в жертву грозной Изиде,
 Без всякого такта и светских приличий.               
 Царь - сын Посейдона и Лисианассы,
 За то, что три года в Египте цвел силос,
 А свекла с картошкою не колосилась,
 Решил,
             что без жертв киснут боги Парнаса.
 Хотел  царь героя поджарить как утку.
 Геракл пробудился от жара поленьев.
 И ахнул,
                раскрыв даже рот с удивленья.
 Он думал с спросонья, что это лишь шутка.
 Но вскоре смекнул, что его сына Зевса,
 Хотят принести в жертву Зевсу и Гере.
 Порвал он легко все веревки на теле,
 И в гневе пришиб Буссириса как плебса.
 Не мало  преград еще  встретил Геракл.
 Не скоро достиг он холмов Гелеспонта.
 Но в нужное время исполнилось четко,
 Все то,
            что накаркал Дельфийский оракул.
 Весь север прошел он, мороза чураясь,
 Пока не узрел в рощах сад велелепый.
 И то, как гигант на плечах держит небо,
 Под тяжестью звезд  непомерно сгибаясь.
 Везде как песок звенит речь об Атласе,
 О том, как он держит ночь, утро и вечер.
 Как лунный хомут  ему давит на плечи.
 А он лишь вздыхает, судьбе покоряясь.
 Обрек его Зевс – громовержец  на муки,
 Тащить из пучины ночей с видом грозным,
 Небес темный невод, 
                где плещутся звезды,
 Как стерляди  и серебристые щуки.
 «О Славный Атлас!» герой зыкнул бледнея.
 «Я прибыл сюда с краснозвонных Микен.
 Я проклял давно нерушимый свой плен,
 Вассалом служить у царя Эврисфея.
 Речной бог Тритон мне пробулькал из пены,
 О том, что я буду покорным рабом,
 Покуда с твоих златоцветных садов,
 Три яблока  я не доставлю в Микены».
 Из туч грянул глас громозвучный Атласа
 « Я  сам для тебя сорву яблоки в  роще,
 Лишь ты опусти купол северной ночи,
 На плечи свои как - персидскую вазу.
 Сын Зевса  смиренно встал вместо гиганта,
 Вдруг тяжесть великая плечи сдавила.
 Все мускулы вздулись как горы Каира.
 Персидскою вазой там вовсе не пахло.
 Он трясся, стонал, он хотел звать на помощь,
 А с губ рвался голос писклявый кастрата.
 И если б  не помощь Афины – Паллады,
 Его б небеса  раздавили  как овощ.
 Был сломлен Геракл под тягой мгновенно,
 Трещали в нем кости как в рощах осины.               
 Но скоро Атлас возвратился с корзиной.
 «Вот - яблоки. Хочешь, снесу их в Микены?»
 Сын Зевса  раскрыл план его злополучный.
 «Конечно, снеси!
                ..Меня греют звезд свечи.
 Позволь, положу лишь подушку на плечи».
 Протенькал  хитрец соловьем сладкозвучным.
 Наивно не чувствуя в просьбе  лукавства,
 Атлас взгромоздил снова небо на спину.
 Сын Зевса  схватил золотую корзину,
 И молча, побрел с ней в Микенское царство.
 Смотря, как блеск зорь угол неба окрасил,      
 Он зыкнул: Прощай! Купол с звездною ночью,
 Я крепко держал пока ты ходил в рощу.
 Но вечно твой груз я тащить, не согласен»
 Геракл совершил свой двенадцатый подвиг,
 И в славе немолчной  вернулся в Микены.
 Но можно увидеть и сквозь веков стены,               
 Той древней исторьи -  заманчивый отклик.
 Ведь в наши дни подвиг великий не редок.
 И кто на Геракла быть хочет похожим.
 И хочет сорвать золотых яблок с веток,
 Сидеть беззаботно на месте не должен!       2011г.