Пиратская карта

 
 Вились волн голубые космы.
 Грело солнце с небес все жарче.
 Пусть мне честь отдают матросы,
 Но в душе я доверчивый мальчик.

 Я познал безысходность горя.
 Но чтоб стала боль в сердце глуше,
 Всю жизнь с сущи я рвался в море,
 А на море мне снилась суша.

 Знают в каждом морском кабаке,
 Что зовут меня Робом Мейнардом.
 Я в старинном морском рундуке.
 Отыскал очень странную карту.

 Мой картограф весь день корпел,
 Но суть карты не смог постичь..
 Странный вензель в углу алел,
 «scheda isola » -  Эдвард Тич.

 «Кто такой Эдвард Тич ?» спросил я.
 Санто съежился вдруг, побледенев:
 «флибустьер из Елефантины ,
 Кровожадный  как Гальский лев».

 Белый череп, сухой и гладкий,
 Красовался на карте плоской.
 Вдруг кольнула  меня догадка.
 И я вскрикнул: — Сонгайский остров!

 Крест на карте отмечен справа,
 В этом месте ..поверь мне.. Санто.
 Эдвард Тич флибустьер кровавый,
 Закопал все свои брильянты.

 —Ветер дуй нам сильнее в спину!
 В паруса бей свирепей воздух!
 Хорошо бы запрячь дельфинов,
 Чтоб скорее приплыть на остров.

 Паруса  трепетали с мачты..
 Словно лебеди взвившись стаей.
 С благосклонности к нам удачи,
 Мы приплыли к утру в Сонгаи

 Розовели фламинго за бортом,
 Якорь сбросили мы без усилий.
 А над нами взметались в высь гордо,
 Паруса словно белые крылья..

 —Шлюпки в воду! .. я выпалил хрипло.
 Эх, не встретить бы здесь нам Тича!
 А из зарослей рыкали тигры,
 И облизывались, ..чуя добычу.

 Травы в джунглях вздымались космато..
 Мы сушились в извивах  костра..
 Овевали безбурной прохладой,
 Нас раскидистых пальм веера..

 Я прилег под кустами  жасмина               
 Хвост  колобуса с пальмы свисал,
 Словно кисточка  с шапки бармина.
 И рычал в гуще трав каракал               

 Снилось мне «..нас зулусы схватили,
 На костре меня жарить стал негр».
 Хорошо,   ..что меня разбудили,
 Табуны пробегающих зебр..

 Я взглянул в бушевавшее море,
 Что искрилось как озеро Тахо.
 И раздвинувши ветки магнолий,
 Очутился нос к носу с макакой.

 «Perdonare»  ..я молвил галантно
 «disculparе signora gorila»
 Но  она своей лапой мохнатой,
 Мне пощечину хлестко влепила.

 Я с рожденья не склонен к жеманству,
 На  дуэль ее вызвать желал я..
 Но смекнул, что все будут смеяться,
 От Сардинии до Гватемалы..

 В костре тлели остывшие угли.
 Мы как восемь отважных корсаров,
 Две недели  блуждали по джунглям,
 И наткнулись на горы Ботсваны.

 Изнемогший, ..я падал без силы,
 Я продрог под дождями Замбези.
 Над скалой голова крокодила,
 Была выбита в горном отвесе.

 Я руками в хребет впился горный,
 И  карабкался вверх в позе краба.
 Взгромоздясь как мартышка проворно
 Своротил крокодилью пасть набок.

 Затрещала скала,   …загудела,
 Вниз  посыпались камни с вершины.
 Как Сезам отворилась пещера,
 Но войти побоялись мужчины.

 И как бубен в бушменском краале,
 Прогремел из пещеры крик гулкий.
 И корсары друг с дружкой обнялись,
 И тряслись
           ..словно пляшут мазурку.

 Но с трудом пересилив тревогу,
 Вторглись внутрь ..ступая неслышно.
 Было затхло внутри и убого,
 Лишь кричали летучие мыши.

 В тесном гроте зловеще парили,
 Африканские белые совы...
 Сундуки в паутине и пыли,
 В темноте проступали сурово..

 К сундукам я подкрался беззвучно,
 И стремительно с них крышки скинул.
 И блеснули из них солнце-лучно,
 Изумруды, пиастры, рубины…

 Все срывали с себя треуголки.
 В исступлении что-то кричали,
 И на золото пялились долго
 Но как вывезти это не знали..

 Я решил «повезем чрез Бамбуту!»
 Двадцать дней мы плелись с  караваном.
 Сундуки  мы везли на верблюдах
 Чрез Судан и Дамьятские скалы.

 Ползли змеи из чащей дурчана,
 Львы скрывались в высокой осоке
 Думал я,  ..острогрудые скалы,
 Наш отряд оградят от тревоги.

 Перед взором стелились барханы,
 И пески муровчатой парчею.
 Верещали с лиан  обезьяны,
 И парил сизый пар над землею.

 Как-то расположась на ночлеге,
 Мы средь пальм запах нарда вдыхали.
 Вдруг напали на нас туареги,
 Из бескрайних пустынь Калахари.

 Я воскликнул  «vivere venderes!»
 Но они слов не слышали словно.
 И приземистый черный туземец,
 В меня дротик метнул  беспардонно.

 Мой друг Санто истек бурой кровью
 И лежал, устремив взгляд высоко.
 В нас летели их острые копья,
 Словно дождь над лесами Марокко.

 Я палил из ружья ..но все мимо,
 Только зря с ветки сбил утконоса.
 Но тому,
                что был в перьях павлина,
 Я успел кольцо вырвать из носа.

 Вскоре боль ощутил я в затылке,
 Взор застился вдруг вязким туманом.   
 Я очнулся на травной подстилке..
 И увидел..    как племя плясало.

 Пред большой головой крокодильей,
 Пели Ибису жарко хваленья
 У костра хороводы  водили,
 И  в тамтамы стучали пигмеи.

 Запеклась бурой коркою рана,
 Ныл затылок..    Я видел в тумане,
 Как корсаров связали лианой,
 И в болотистый ров  заталкали.

 Слушал я,  ..содрогаясь как зритель,
 Их скрипучие черные мантры
 И в костре полыхавшем увидел,
 В закипавшем котле друга Санто.

 Перепачканный белою глиной,
 Чтобы духов тумана задобрить.
 Он взирал на плясавших пугливо,
 И со лба стирал черную копоть.

 Рядом  желтый питон извивался
 На кремнистых ветвях сикоморы
 На дрожащих ногах я поднялся.
 И прозыкнул: «сostoso signore!»

 «Пощадите!  ..Прошу вас не ешьте!
 Ни меня ни картографа Санто.
 О душе позаботьтесь вы прежде..
 Не читайте скрипучую мантру.

 Я отдам все сокровища мира,
 В сундуках драгоценностей груду,
 Где топазы блестят и сапфиры
 И в придачу горбатых верблюдов.

 Только нашей не пробуйте крови.
 Что скажу я о Санто в Каире?
 Посмотрите, как жалобно смотрит,
 Из котла он измазанный в глине.

 «Он картограф! ..Он не был гурманом!
 Жрал он всякую дрянь без разбору.
 Для вас суп из него станет ядом,
 И желудку придется не в пору..

 У картографов в теле все пусто,
 Попекитесь ка лучше о смаке..
 И сварите бульон из лангустов,
 Или щи из морской черепахи..

 Заклинанья свои и пентакли,
 Посвятите ухе из форели….
 Что скажу я картографам? ..Вряд-ли,
 Мне поверят, что вы его съели.

 Ну не будьте вы так кровожадны!»
 Я умолк.  ..Взор потупив в смущеньи..
 Но огнем пылал взгляд беспощадный,
 У вождя в ирокезе из перьев.

 Вдруг,  чего так боялся –случилось,
 Вождь привстав на бамбуковом троне,
 Кровь с ноздрей рваных струйкой сочилась,
 Завопил «Кровь смывается кровью!»

 Зря кричал я: «Простите!
                ..Забудьте,
 Что серьгу с носа вырвал натужно».
 Зря гундел я «Что путь жизни труден!
 Что прощать нам своих врагов нужно!»

 Были тщетны мои причитанья,
 Туареги оскаблились жутко.
 Я упал средь цветущих газаний.
 И взмолился в слезах Демиургу.

 «Пощади нас Господь благосердный,
 Нас исхити из рва беззаконий..»
 В небе вспыхнул луч молнии светлой..
 Вздрогнул вождь на бамбуковом троне.

 В мху адонис расцвел ярко-красный,
 Дождь сыпучий пролился на джунгли.
 И  залил раскаленные угли,
 И костер полыхавший погаснул.

 В миг в котле приободрился Санто,
 Позабыв о своем положеньи,
 Стал он глубокомысленней Канта,
 И взирал на всех с легким презреньем.

 «Акка!  Акка!»   ..визжали туземцы..
 «Ты наш бог! ..Солнцеликий анубис!»
 И склонясь предо мной трепетали..
 А корсары во рву встрепенулись.

 Краснозвонный закат в небе гаснул..
 Я туземцев обнял как клевретов.
 И о вере святой  …христианской,
 Проповедовал  аж,  ..до рассвета.

 И глаза туарегов светились,
 Словно звезды на бархате ночи.
 И слова на их души ложились
 Как зерно в влагоплодную почву.

 С губ слова осыпались как розы:
 «Кто вас бьет, тем подставьте ланиту!»
 Вождь вздыхал..  «..Жаль второго нет носа,
 Чтоб с него ты серьгу тоже вырвал».

 Я вещал им.. « Просящему дайте,
 Всех простите,  ..не будьте гневливы.
 Снял с себя золотое распятье,
 И повесил на ветку оливы..

 И упав ниц, как с веток кокосы...
 Все склонились  пред Божьим величьем.
 И бушменки что  гибки как лозы,
 Мне одели  венок из вельвичий.

 И все звонко  Христа величали,
 А жрецы били глухо в тамтамы
 Только Санто  обнявшийся с пальмой,
 Отрешенно пил тэдж из гуавы.

 «Ты чего то какой-то варенный..»
 Он в ответ профырчал оскорблено:
 «Чтоб ты делал, когда эти гномы..
 Из тебя бы сварили жаркое?.»

 Племя на провожало  помпезно,
 Усладив нас земными дарами.
 С пленных вервия сняли любезно,
 Устилая тропу лепестками.. 

 Вождь вернул нам сокровища даже..               
 Я воскликнул в восторге –«Не нужно!
 Сундуки с бриллиантами наши,
 Для  забавы  отдайте лягушкам.

 Пускай жемчугом кошки играют..
 Псам кровавые дайте рубины.
 А сапфиры что рдяно сверкают,
 Подарите драчливым гориллам.

 Хрисопрас дайте злым леопардам
 Сардолик  дайте царственной  львице
 Аметист подарите гепардам,
 А опал черно-бурой лисице..

 Собирать бриллианты на небе,
 Нас призвал богозарный Учитель.
 Не пецытесь  о крове и хлебе,
 И небесное Царство взыщите…

 Как стяжали вы благость сегодня..
 Как случил я восторг в полной мере,
 Как за мертвые камни – обрел я,
 Драгоценных мне братьев по вере.

 К каравелле мы шли с факелами,
 И в слезах покидали мы остров..
 Вслед махали нам долго платками
 Чернокожие братья и сестры..

 За кормой альбатросы кричали,
 Как бальзам проливая на сердце..
 На бушприт присел Санто рыдая..
 И махал треуголкой туземцам.

 Он сопел: «Ты конечно романтик,
 И с тобой упоительно плавать.
 Надо было хотя б бриллиантик,
 Мне за лацкан камзола припрятать»

 Я смеялся …«Глупец же ты Санто,
 У тебе есть большое богатство,
 У тебя есть пиратская карта,
 Остров и
            …чернокожее братство
                21.04.2011.