Как чукча президента любил

    Вообще-то, чукча любил не только президента. Чукча любил ещё и многие другие вещи. Как все нормальные люди, чукча, конечно же, любил пожрать. Выпить он, однако, тоже шибко любил. Ещё с не меньшей шибкостью чукча любил женский пол. Но, для того, чтобы осуществлять эти три любви, нужна была материальная база, грубо говоря –деньги. А вот президента можно было любить совсем задаром. Хотя, местный шаман, очень мудрый человек со странной чукотской фамилией Гофман, сказал чукче, что для начала, в качестве тренировки, можно было бы полюбить что-нибудь более мелкое. Ну, хотя бы, губернатора. Однако, чукча, как владелец широкой русской души, не пожелал довольствоваться малым. К тому же, губернатор, с его вечно небритой рожей, напоминал ему то ли тюленя, то ли беглого зека. Опять же, как справедливо полагал чукча, любовь к губернатору – вещь нестабильная и мало перспективная. Он где-то слышал, или даже видел по телевизору (не помнил точно – был пьяный), что какие-то мужики на Урале всем заводом полюбили президента и за это даже, что-то вкусное получили.
    Так что, выбор пал однозначно на президента. Чукча был от природы очень смышлёный и не стал любить президента тайно. Он правильно решил, что такого публичного человека правильнее (и выгоднее) любить публично. Сначала он, в качестве тренировки, решил признаться своей жене и как-то вечером, перед сном, сказал ей, что любит президента. Жена не стала долго ругаться, признав, что президент –  с виду ещё мужик хоть куда и только испуганно спросила чукчу, не решил ли он поменять ориентацию. Чукча, не поняв, что такое ориентация, сказал, что «нет». В общем, презентация любви прошла достаточно успешно. Тогда чукча, окрылённый первым успехом, решил поделиться своим чувством с мужиками в курилке. Мужики, в отличии от жены, не испугались, но только спросили чукчу, не оскользнулся ли он по дороге на работу и не упал ли головой на какой-нибудь пень. Получив отрицательный ответ, мужики выплюнули в сторону чукчи свои окурки вместе со слюнями, а потом дружно выругались, прибавив к стандартному набору матерков ещё одно слово, которое заканчивалось на .......рас. Вот те раз! – подумал чукча и решил пожаловаться начальнику заготконторы. Он неоднократно видел, что в кабинете начальника, на самом видном месте всегда красовался портрет любимого президента даже тогда, когда тот, как будто, президентом не был. Начальник был добрый малый и, выслушав чукчу и что-то пробурчав насчёт Родины, которую, конечно же все мы любим, сказал, что бы чукча пошёл в здравпункт и взял бюллетень на недельку, пока всё не утрясётся. Фельдшер баба Шура, видать предупреждённая начальником, встретила чукчу приветливо, тут же выписала бюллетень, и со слезой в правом глазу попросила чукчу не пить так много, хотя бы в эту неделю.
    По дороге домой чукча купил в сельпо пару бытулок водки и решил, при помощи них, поделиться своими переживаниями с шаманом Гофманом. Шаман был рад приходу чукчи и сразу же распечатал первую, (и вторую на всякий случай тоже) бутылку, выставив в качестве закуски шмат вяленного сала и головку чеснока. «Чеснок – для того, чтобы перебить запах» - деловито пояснил шаман. «Я же, как никак, при исполнении». Выпив сразу два стакана и занюхав чесноком, шаман терпеливо выслушал чукчу. Затем, налив себе полный стакан, а чукче – половину, впал в состояние транса, невнятно подпрыгивая на табуретке, то ли от плача, то ли от смеха. Потом, откусив кусок сала и занюхав ещё раз чесноком, Гофман посмотрел стеклянными глазами на чукчу и многозначительно поднял палец вверх, указывая не то на потолок, не то на лампочку и, после непродолжительных безуспешных попыток раскрыть рот, всё-таки заговорил: «А т...ты не... т...ам любишь! Л...юбить его нуж...но там, где он....но находится».  «Что он...но? – не понял спьяну чукча – говно, что ли?» – и устремил свой взгляд наверх, как бы недоумевая, как же ОНО могло туда попасть. «Да не говно, чудила, а – пр...рези...дента» - пробулькал шаман, не сводя взгляда от своего, торчащего вверх пальца, как будто это была свечка у иконы. «Как же я буду любить его  ТАМ, если я здесь?» - снова спросил чукча. «А вот так. Лети в Москву и люби там его сколько влезет» - ответил шаман и, разтопырив руки, соскочил с табуретки и, пьяно шатаясь, полетел по комнате, изображая не то самолёт, не то какую-то фантастическую птицу. «А сколько влезет?» - опять тупо спросил чукча. Но ответа на это раз не последовало. Гофман – самолёт (или птица) упал, споткнушись о ведро с водой и вместе с ведром свалился с небес и упал, засыпая мертвецки-пьяным сном.
    Чукча доковылял до дома и, не снимая одежды и сапог, завалился спать на диване. Жена пыталась его спросить, где это он так нализался, и тут же сама себе ответила: «Снова у этого прощелыги Гофмана, возомнившего себя шаманом! Ишь ты, Нострадамус нашёлся. Самого из партии за пьянство выгнали, а вот теперь – на тебе: ещё одна Глоба на нашу голову».
    Чукча никогда не похмелялся и, как настоящий патриот, с утра снова был как огурчик. Прямо в аэропорту он купил себе билет до Москвы и спросил кассиршу, не знает ли она, как ему там побыстрее отыскать президента. Девочка была с юмором и тут же сказала правду: «Что тут непонятного? Москва – Кремль – Президент». Чукча был немного ошарашен такой простотой и доступностью предмета своей любви. Потом выпил стакан кока-колы в буфете и пошёл на посадку. Лететь было страшно, поэтому весь полёт чукча проспал. Во сне ему приснилось, что президент, маленький и беззащитный, как зайчик под ёлкой, стоит у Спасской башни, а над ним кружит огромная чёрная птица, напоминавшая пьяного шамана-Гофмана. Круги становились всё теснее, а президент – всё меньше и беззащитнее. Себя чукча во сне не видел и от этого ситуация представлялась ещё драматичнее. Ему так хотелось хоть чем-то помочь любимому президенту и он бестелесный, одним своим духом, ринулся с небес к президенту, опережая птицу – Гофмана. Мысленно подлетев к маленькой, беззащитной фигурке, чукча обратил внимание, что она имеет женские формы и очень похожа на его жену. Тем временем, птица – Гофман подлетала всё ближе и ближе, пока севершенно не накрыла жену чукчи то ли своим телом, то ли своей тенью. Что было дальше, чукча не помнил, потому, что проснулся от толчка шасси о взлётную полосу.
    Добравшись на электричке до Павелецкого вокзала, чукча стал спрашивать проходящих мимо москвичей и гостей столицы, как проехать в Кремль. Какой-то добрый дядя, пробурчав себе под нос что-то про каких-то чурок с глазами, любезно показал ему вход в метро и сказал, что нужно ехать до станции Боровицкая. Потом, уже обращаясь не то к чукче, не то ко всем мимо проходящим, мужик в сердцах выпалил: «Ехали бы вы, блин, обратно в свой чуркменистан!».
    Выйдя из станции метро, чукча направился прямо к Боровицим воротам. К воротам его не подпустили менты и, пообещав намылить шею, сказали чукче, чтобы он пошёл к какой-то матери. Где находится эта самая мама, чукча так и не узнал и решил пока прогуляться по набережной. На противоположном берегу мутной, грязной речки он увидел огромное сборище людей, которые двигались во всех направлениях и по какому-то загадочному кругу одновременно и напоминали собой огромное стадо оленей на стойбище. Наподобие оленей они размахивали плакатами, как рогами и также, как олени на гону, кричали что-то громко и призывно. Чукча понял, что наступил его звёздный час и что здесь-то он точно сможет публично признаться в любви к президенту и что его ждут слава и награды. Перейдя по мосту на противоположную сторону он попал на площадь, название которой он узнал позже из милицейского протокола. Забегая вперёд, нужно сказать, что такое название показалось чукче очень странным. Ведь никакого болота, или даже просто мха или морошки, там совсем не было.
    Движимый высоким чувством патриотизма и любви к президенту, чукча, хотя и не без труда, пробрался-таки поближе к трибуне, где очень красивые и хорошо одетые бабы и мужики, что-то громко говорили, поминая при этом зачастую и президента. Во время короткой передышки для смены ораторов, чукча что было сил заорал, что он тоже любит президента и готов защищать его от всяких шпионов и масонов с утра до вечера и даже ночью. Наступила короткая пауза и толпа оленей-человеков отпрянула от чукчи, образовав вокруг него полое кольцо. Через несколько секунд кто-то с трибуны крикнул: «Это провокатор! Не бейте его и не поддавайтесь на провокацию!». Но, несколько человеко-оленей, как показалось чукче, с радостью поддались на провокацию и чукча, получив пинок в задницу, тут же полетел в противоположном напралении, получив удар кулаком в лицо. Дальше чукча плохо помнил. Только успел услышать, как к нему с криком: «Наших бьют!» - двинулся отряд ОМОНа, рассекая дубинками толпу. Саму драку оленей с ментами чукча уже не видел. Чьи-то сильные руки, а кое-где и ноги, вынесли его из разбушевавшегося стада прямо в милицейский автобус. Какой-то лейтенант спросил его, какого хрена он тут делает и что влюбляться в президента было бы правильней на поклонной, а не здесь. В ответ чукча, утирая кровавые сопли и ощупывая фингал под глазом, резонно заявил, что он – русский патриот и имеет право любить своего президента по всей Москве, сколько влезет. «Ты, чукча здесь не умничай, - сказал лейтенант, - а то я тебя сейчас настоящим скинхедам отдам и ты, не то, что президента – жену свою уже никогда больше любить не сможешь». При этом мент, вероятно для убедительности, двинул его кулаком чуть выше паха. Чукча скрючился от боли и не стал распрашивать, кто такие скинхеды, а просто заскулил: «Дяденька, отпустите меня! Я больше не буду». Лейтенат был по натуре не зым и отходчивым малым. Он позвал какого-то верзилу в комуфляже и сказал: «Крюкин! Отвези этого придурка на Павелецкий и посади его в электричку до Домодедово. А то его тут, не ровён час, пришибёт кто-нибудь до смерти. Нахрена нам такая головная боль!».
    За окном милицейского УАЗика сначала замелькали чьи-то злые и не очень злые лица с плакатами и без них. Потом лица исчезли и мелькали только серые и грязные московские дома и дворы, которые, однако, казались теперь чукче намного приличнее и приветливее, чем московские люди. На площади перед вокзалом верзила показал ему, где находится посадка на электричку, а потом, видимо совсем подобрев, сказал: «Слушай, чукча. Вали ты нахер отсюда как можно быстрее и как можно дальше в свою грёбаную тундру. Здесь народ гнилой и пакостный. Такого, как ты за один укус сожрут и не подавятся». Чукча, став намного мудрее, чем вчера, не стал с ним спорить. Теперь он на собственной шкуре, а не на дешёвых сериалах, прочувствовал, что такое безответная любовь.
    Дома, утром чукча решил начать новую жизнь, а заодно – почистить зубы и побриться. Встретившись в зеркале со своей небритой физиономией с разбитым носом и фингалом под глазом, чукча долго рассматривал себя, как будто пытался вспомнить, где же он эту рожу уже раньше встречал. Да везде! Из зазеркалья на него безучастно смотрел российский мужик, которому вечно достаётся по морде и за то, что он кого-то любит и за то, что не любит, а иногда – и за то и за другое одновременно. «Однако, пойду-ка вечером к шаману» - подумал чукча и стал шарить по карманам, мысленно пересчитывая оставшиеся от поездки деньги и прикидывая, сколько бутылок водки он сможет купить по дороге к Гофману.