Танец.. проза..

Дотронуться руками до паркета,
Горящими стопами пробежать по стенам,
Подушечками пальцев осязать приход рассвета…
И боль пьянящая бежит по нашим венам!
Убьешь ты взглядом, через миг в тебя воскресну!
И вновь меня бросает на пол нежный страх…
Кулак о стену, словно камень в бездну.
И разрезает воздух мой ногами мах!
Прикосновенье, шорох, шепот, шквал и бред…
Не дам в потоке танца дрогнуть я колену!
Но поцелую так, что выключится свет!
А ощущение?.. Как будто я целую Сцену!
***
Она снова стоит на остановке и ждет маршрутку.… Ту же самую маршрутку, которую она ждала вчера, на той же самой остановке, на которой она стояла вчера, которая довезет ее до того же места, до которого довозила вчера.… Все, как вчера! Снова идет снег, снова прохожие поднимают теплые воротники, ежась от холода, снова светло только от фонарей на аллее. Чуть позже, когда маршрутка довезет ее до остановки и оставит там наедине с метелью и своими мыслями, она снова быстрым шагом, почти бегом, пойдет к школе, там снова увидит недовольные и невыспавшиеся лица своих однокашников и уставших, замученных учителей, снова будет жить будущим. Сначала ждать самых интересных уроков, потом их окончания, затем будет мечтать побыстрее оказаться дома. Дальше остается только скоротать время до вечера.… А вечером, наконец, начнется то единственное, что удостоится ее по-настоящему неподдельного внимания за весь день, – танцы! Естественно, школу она тоже любила! Но танец…
Одним словом, для нее это была еще одна жизнь! По маленькой жизни в каждом маленьком танце, и по огромной, если она просто танцевала. Не для жюри, для себя! Когда возникали проблемы в школе, из-за оценок или с учителями, в отношениях с друзьями, родными, любимыми, когда она уставала настолько, что хотелось просто уснуть, чтобы никто не трогал, когда все валилось из рук, за что бы она не взялась, когда каждый, подошедшей с просьбой или советом, рисковал быть оскорбленным, когда она не могла дальше сдерживать свои чувства и ей нужно было выпустить свои эмоции наружу, тогда у нее оставался только один выход! Единственный маленький лучик в кромешной тьме. Танец! Если что-то случалось, она танцевала. Везде. Тогда ей было плевать на все! Ей было все равно, какая играет музыка и играет ли она вообще, ведь в душе звучало что-то совсем другое, свой, особенный мотив. Все равно, где она находится. Все равно, смотрят ли на нее посторонние. И, тем более в такой момент для нее было совершенно не важно, что они о ней думают! Ей нужно было восстановить силы. Не физические, скорее душевные.… Те силы, которые помогут ей не сломаться и выдержать очередную подножку госпожи Судьбы… Она работала не на технику. Она танцевала для себя. Ей важно было избавиться от напряжения. Это было сложно назвать движениями тела, это были движения Души! Танец Души!
Она танцевала постоянно! Мысленно, про себя.… Этот Танец видели только избранные. Такие же, как она. Те, для кого Танец давно перестал быть просто «языком тела». Его можно было увидеть только в глазах! В такие моменты глаза начинали сиять каким-то совершенно неземным блеском. Сначала маленькая искорка, потом огонь, затем целое пламя! Должно быть, это и была та самая Жизнь. Жизнь, в понимании танцора. Она жила такой Жизнью постоянно. Каждый день, час, мгновенье. Но в моменты напряжения это пламя вырывалось наружу, незаметно для всех сжигая все и вся на своем пути!
Она бы и сейчас начала танцевать, но мешал мороз, складывалось впечатление, что его ледяные пальцы не только сдерживали движения, но проникали в душу, словно вытягивая из нее все теплые воспоминания.
- Девушка! Что вы рот разинули? Может, все-таки подниметесь? Холодно же! – ужасно раздраженный голос какой-то женщины из маршрутки прервал ее размышления.
- За проезд передаем, – еще более грубым тоном отозвался водитель, он, казалось, всем видом пытался подчеркнуть, что поддерживает сторону недовольных.
- Да, простите, – она произнесла это совершенно стеклянным голосом, таким же безразличным, холодным и звенящим. Затем положила деньги и села на свободное место, даже не удостоив взглядом ни грубого водителя, ни женщины, до сих пор косившейся на нее. В этот момент она, словно плотным коконом, отделяющим ее от мира, где ничтожно малое количество людей могло понять ее эмоции, отгородилась апатией. Какая разница, что сказали ей эти люди? Главное дожить до спасительного вечера. К счастью, ждать осталось совсем недолго. А вечером, наконец, можно будет заняться тем единственным, что удостоилось ее по-настоящему неподдельного внимания за всю жизнь, – Танцевать!