Деревеньки

1.
В деревеньке-то,  кажись,
Пара изб всего осталась…
Пара изб совсем не малость,
Если есть в деревне жизнь.
А  она, конечно, есть:
Что-то чинит, да латает,
Да мяукает, да  лает.
А другой и нет окрест.

Автолавка в месяц раз
Возит хлеб и соль в придачу,
Да ещё берёт на сдачу
Бабка леденцов запас.
Эх, побольше б было сил,
Огород бы обиходить...
Только вот всё хуже ходит
Да всё чаще свет не мил.

И с дровами маета.
Стали донимать морозы.
И  нет-нет, нахлынут слёзы –
Жаль  собаку  да  кота.
Внук зовёт к себе давно,
Но без них,  без  домочадцев.
И уехала бы... но
Как же с ними распрощаться.

2.
Наш маршрут лежал через деревню, что на карте значилась как Грай,
А на деле – просто пара  древних развалюх: избёнка да сарай.
У  избёнки  на  кривой скамейке, опершись на палку,  дряхлый дед
В валенках и  куцей телогрейке щурился  на  яркий  летний свет.

Рядышком траву щипали клячи,  мастью,  словно потемневший снег.
Им сто лет, наверно, не иначе,  в пересчёте на людской наш  век.
И  старик, измученный недугом, тяжело вздохнув, сказал:  «Ну, что ж,
Эти два – последние  в округе, остальных  в двухтысячном под нож.

Нет, не я, конечно. Здесь когда-то был известный всем конезавод.
А потом коней за неуплату... А потом разъехался народ...
Вон травы-то сколь богато нынче, взял  бы  я  косу да накосил...
Да коса сломалась, как на притчу, а сказать по правде – нету сил.

Стало быть, с кормами-то неважно,  сена им зимой недостаёт.
А когда уйдут они однажды, вот  тогда  придёт и мой черёд».
Дед вздохнул, протяжно так и тонко, и в дневные погрузился сны.
И бродили рядом лошадёнки –  резвые когда-то  скакуны.

Мы ушли,  глаза поднять не смея, так и шли  до леса,  до  тропы.
Стали наши рюкзаки худее на полпуда гречневой крупы.
Мы ушли и больше не бывали, не бродили вновь по тем местам.
Жив ли дед и лошади?  Едва ли... Только лишь бы вместе были Там...