Пойди туда-не знаю куда, принеси то-не знаю что

Не лирой и не гласом звучным,
И не глаголами из злата.
Народной сказкой ненаучной
Я развлекаю вас, ребята...

Когда желанья непонятны,
Да неизвестно что где взять.
Всё очень выглядит занятно
 И лучше сказку почитать.

Начну, а Вас прошу послушать:
Жил царь в стране у трёх морей.
Был неженат, любил покушать.
На службе был стрелок – Андрей.

Пошёл Андрей раз на охоту.
Не мог весь день на дичь напасть.
Пустым прийти к царю? Да что ты!
Уж лучше с дерева упасть.

Заходит солнце, скоро вечер.
Грустит Андрюша: «Ё-моё!»
Глядь, а на древе, недалече,
Горлица. «Подстрелю её».

Стрельнул. Попал. Она на землю
Сырую пала вся в крови.
Рука не дрогнет, глаз не дремлет.
Но просит птица: «Не губи!»

По-человечески глаголет:
«Ты отнеси меня домой.
Сади в окно, где вид на поле
И до зари  не беспокой.

Но если только задремаю,
Наотмашь ты меня ударь.
В тот миг узнав, кто я такая,
Счастливей станешь ты, чем царь».

Андрей дивится: «Вот так встреча!»
Сон наяву,  но он не спит.
С ума сошёл, видать, коль речи
Такие птица говорит.

Принёс домой и на окошко,
Как та просила, посадил.
Дождался, задремала трошки.
Ударил, как хватило сил.

Упав на земь, горлица тут же
Явилась не старухой древней,
А превратилась в кого нужно.
Прекрасной став Марьей- царевной.

Краса такая у девицы,
Что даже в сказке не сказать.
Такое разве что приснится.
Застыл Андрей: ни сесть, ни встать.

«Сумел ты взять меня, Андрюша,
Сумей меня и удержать.
Работай, а не бей баклуши,
Чтоб свадьбу знатную сыграть.

Тебе же буду я навечно
Весёлой, верною женой.
Любовью чистой, человечной
Любить тебя, пока живой».

На том они и порешили.
Сыграли свадьбу. Стали жить.
Менять работу не спешили,
Продолжив у царя служить.

Стрелок – Андрей с утра пораньше
Уходит в лес добыть еды
К столу царя. А как иначе?
Коль не накормишь, жди беды.

А сам живёт он небогато,
Хотя и бедным не назвать.
Вон у других – пустая хата,
А у него своя кровать.

Пожили так они недолго.
Марья – царевна говорит:
«Живём, а всё одно без толку.
Мне сан быть бедной не велит.

Сходи к друзьям, займи с них денег.
Рублей сто, больше не проси.
И только солнце цвет изменит,
На сто рублей шелков неси.

А дальше, не твои заботы.
Ложиcь поспи, ведь вновь с утра
Тебе сбираться на работу
Бить дичь для царского стола».

Андрей уснул. Краса -  девица
Ткала и выткала ковёр.
Такой, что даже не приснится.
Не стыдно и на царский двор.

На нём всё царство с городами
И деревнями, сколько есть.
С лесами, нивами, полями.
И море. Рыбы в нём не счесть.

Кругом Луна и Солнце ходят.
Дворец и храм, что смотрят вдаль.
На поле хороводы водят.
А на балконе государь.

Сказала утром: «Вот готовый
Ковёр. Пойди его снеси,
Где обитает люд торговый.
Да много денег не проси».

Андрей, ковёр чрез руку кинув,
Идёт в торговые ряды.
Тут подошёл один купчина:
«Продашь ковёр?» - «Продам. Лады».

«А по какой цене?» - «Не знаю.
Ты сам её определяй.
Определишь, я отвечаю:
По той цене и забирай!»

Купец стал думать цену долго.
К нему другие подошли.
Дивятся, только всё без толку.
Так компромисса не нашли.

В то время, проезжая мимо,
Советник самого царя
Спросил купцов: «Чего за диво?»
Чего здесь «лясы точат» зря?

Ему сказали: так и так, мол,
Стрелок с утра такой «припёр»,
И лишь об этом разговоры,
Красы невиданной ковёр.

Хотел продать, не тут – то было.
И в этом нет его вины.
Кто б оценил, тех не прибыло.
Нет для ковра его цены!

Советник сам даётся диву:
«Откуда у тебя стрелок
Ковёр в руках такой красивый
И как добыть его ты смог?»

«Моя жена его пошила».
«Беру, лишь цену назначай!»
«Она меня одно просила:
За сколько скажут – продавай».

«Что ж, на, держи. Здесь десять тысяч».
Советник вынул кошелёк.
Свернул ковёр и пальцем тычет.
Андрей продал, за сколько смог.

Советник, во дворец приехав,
Пошёл похвастать пред царём.
Уж лучше спрятал бы от греха,
Чем дивом щеголять пред ём.

Узрев ковёр, царь так и ахнул:
«Я двадцать тысяч тебе дам».
И как рукой об стол бабахнул:
«Ковра тебе я не отдам!»

Царю - ковёр. Советник деньги
В кошель вогнал, как плуг в межу.
Подумав: «Завтра у Андрейки
Себе я лучше закажу».

Советник сел опять в карету
И поскакал до слободы.
Давно молва идёт об этом:
Где царский чин, там жди беды.

Избу разыскивал недолго,
В какой Андрей – стрелок живёт.
Открыла дверь на стук в светёлку
Девица, аж свело живот.

Советник над порогом ногу
Одну занёс и онемел.
Стоит, и позабыл, ей - богу,
Зачем пришёл, чего хотел.

Пред ним стоит краса такая,
Что век бы глаз с неё не свёл!
Стояла Марья, понимая,
Что гость не сядет с ней за стол.

И, развернув его за плечи,
Дверь закрывает за собой.
Насилу обретя дар речи
Советник шёл к себе домой.

И с той поры мрачнее тучи.
Не ест и не попьёт вина.
Уснёт, его виденье мучит:
Стоит пред ним стрелка жена.

Заметив это, царь спрашает
Советника про эту хмарь.
Ему советник отвечает:
«Изволь послушать, государь:

Есть у тебя стрелок на службе.
Андреем звать. Живёт с женой.
Из – за неё, сказать по дружбе,
И потерял я свой покой.

Ни есть, не пить уже не в силах.
Противоядья не нашёл.
Вот если б в гости пригласила.
Вот если я бы к ней пришёл…»

И, размечтавшись о девице,
Имея очень глупый вид,
Забылся, дурень, извиниться,
Забывши, кто пред ним стоит.

Но царь, напротив, не гневится.
Разочек можно и стерпеть.
Карету подают. Садится
Царевну – Марью посмотреть

Оделся он в простое платье.
Поехал в ту же слободу.
Нашёл избу, полдня потратив.
Стучит. В ответ: «Иду, иду».

Открыла дверь Царевна – Марья.
Царь только глянул: «Хорошо!»
Слова готовил капитально,
Но даже в избу не вошёл.

Он замер, как его  советник,
Занесши ногу над порогом.
Плохой случился собеседник.
Поговоришь с таким немного.

Его царевна точно также
Спиной к избушке развернула -
Найдёт, быть может, кто пропажу -
И, развернувши, подопнула.
 
Домой пришёл. Есть – пить не хочет.
Стрелец старается зазря.
В глазах стоит и днём и ночью
Царевна – Марья, «свет – заря».

Щемит сердечная зазноба
Царёву душу. Как тут быть?
Жениться! Но как сделать, чтобы
Стрельчиху у стрельца отбить?

Нехорошо, читатель скажет.
Все эти мысли, может, зря?
Но пусть по совести расскажет
Повествованье про царя.

Зовёт к себе глава чинушу,
Советника на разговор.
И говорит ему: «Послушай,
Хочу жену стрельца на двор.

Её я сделаю царицей,
Негоже лилиям прясти.
Лишь только небо озариться,
Скажи, как мужа извести.

А, не придумаешь, несчастный,
То значит, так тому и быть:
Издам указ, что ты опасный,
А значит – голову рубить!»

Грустит советник, вот так горе!
Уж вскоре будет и заря.
И голову отрубят вскоре.
Эх, «едет крыша» у царя!

Идёт в кабак, вина напиться
И тем залить беду навек.
Глядит: подходит и глумится
Дурной, противный человек:

«О чём загоревал, советник?
Что «нос повесил», чай, беда?»
«Пошёл ты на фиг, чёртов сплетник.
Ужель ты думал ерунда?»

«Ты не гони меня, подумай:
Коль рюмку водки поднесёшь,
Не ворожбой, а знатной думой,
Себе решенье принесёшь».

Поднёс дурному человеку
Советник водки. Тот испил.
Сказал о горе, а дуреха
Чину царёву говорил:

«Так, извести его не трудно.
Он сам – то прост, да вот жена…
Царь сам должон его на утро
Послать, где пляшет сатана.

На тот на свет, сказать точнее,
Проведать, как живёт отец.
Царёв, конечно ж, не Андрея.
Тогда ему придёт конец».

Благодарит советник дурня.
Спешит в палаты на доклад.
Сказать о том, что сам, мол, умный.
Пришёл к царю, что нажил клад.

Надёжа – царь, его послушав,
Пришёл в себя, обретши вид.
Попил вина, блином закушав.
И, с важным видом, говорит:

«А ну, позвать сюда Андрея!
Да прикажите поскорей!»
Пришёл стрелок к царю, робея.
Царь говорит ему: «Андрей,

Ты верой – правдой всяку службу
Служил Отечеству, царю.
Так сослужи ещё, мне нужно.
Тебя я отблагодарю.

Сходи, узнай как там мой батя».
«Так он же умер… Бог ты мой!»
«Вот и проведай его за день.
А не пойдёшь – башку долой!»

Андрей до дому воротился.
На лавку сел, повесив нос.
Он словно в камень превратился.
Хотел поплакать - нету слёз.

Марья – царевна вопрошает:
«Чего лица на тебе нет?»
Он ей ответить поспешает:
«Царь посылает на тот свет».

«Ну, это службишка, не служба.
А служба будет впереди.
Садись за стол, там вкусный ужин.
Поешь – поспишь, да в путь иди».

Наутро, лишь Андрей проснулся,
Оделся и умыл лицо.
Жена даёт ему инструкций,
Мешок сухариков, кольцо.

И наставляет: «Ты, Андрюша,
Пойди к царю, проси тебе,
Чтоб дал в попутчики чинушу -
Свидетель будет он везде.

Возьмёшь попутчика. Колечко
Под ноги кинёшь и вперёд.
За ним пойдёте и прямечко
Оно вас к месту приведёт».

Стерев с лица печаль – тревогу,
Как – будто повода и нет,
Берёт товарища в дорогу
Для похожденья на тот свет.

Кольцо по тропке покатилось,
Они идут за ним во след.
На  поле рожь заколосилась.
Комар в  болоте, спасу нет!

Идуть холмами и горами.
По речке – озеру плывуть.
Перекусили сухарями
И за колечком снова в путь.

Но, чу! Оно остановилось
В глуби заросшего оврага.
И им виденье появилось
Такое, как попили брагу.

Глядь, мимо их два старых чёрта
Везут дрова. Большущий воз.
Дубинками со всяка борта
Бьют, погоняя сей обоз.

А вместо лошади запряжен
Скотиной, чтоб хлестать не жаль,
Без скипетра – державы даже,
Но предыдущий старый царь.

Андрей десницей крест снимает
И ею машет, как кустарь.
Перст на виденье поднимает:
«Ужели наш покойный царь?»

«Всё так и есть, - ему советник,
Перекрестившись, подтвердил.
Покойный царь, при жизни в свете,
Грехов премного совершил».

«Андрей кричит им: «Погодите!
Зачем же мучить вам зазря?
Вы на часок освободите
Для разговора мне царя».

«Ну, вот ещё», - сказали черти.
«Работа вся лежит на нём.
Его отпустим и поверьте:
Дрова мы сами повезём».

«А вы возьмите на замену
И запрягите на два века,
Или всего на одну смену,
Вполне живого человека».

Чинушу спрашивать не стали.
Немедля подняли с земли.
Царя из под колёс достали
И из обоза распрягли.

Царёв советник, как скотина,
Весь понуждаемый плетьми,
Попёр повозку, что есть силы.
Как кошка, битая детьми.

Андрей – стрелец царя заданье
Исполнить должен, наконец.
Интересуется для знанья:
«Как тут живётся, царь – отец?
 
«Житьё, Андрей, как у скотины.
Нельзя отсюда убежать.
Иди, скажи моёму сыну:
Людей негоже обижать».

Поговорив ещё немного
О том, что будет после смерти.
Глядят: в обратную дорогу
Пустой обоз везёт советник.

Андрей с царём отца простился.
Пыхтит советник, давит грудь.
Святым знаменьем окрестился.
И собрался в обратный путь.

 Вернулись и к  царю в палаты:
 «Мы были там, пришли домой».
А государь с досады матом:
«Как ты посмел прийти живой?»

«Совсем недавно я покинул
Отца твоёго. Вот, пляши!»
Корону царь на ухо сдвинул,
Повелевая: «Докажи!»

«Он подтвердит про это дело.
Проси советника скорей
Пусть обнажает своё тело.
На нём отметки от чертей».

Царь приказал. Советник платье
С себя стянул и все узрели:
Следы кнутов чёртовой братии
Рубцами алыми созрели.

Царь отпустил стрелка до дома,
За службу отблагодарив.
Советника позвал в хоромы,
Сурово на  него воззрив:

«Как получилось так?» «Не знаю.
Владыка, смилуйся! Прости!»
«С плеч полетит башка дурная!
Не может мысль произвести.

Придумай, как известь Андрейку.
Тебя над прочими возвышу.
А нет - тогда судьба – злодейка.
Пшёл вон, дурак!» Советник вышел.

Пошёл в кабак. Напился с горя.
Грустит, глядя на время бег.
Опять к нему подходит вскоре
Тот нехороший человек.

Вопрос задал: Что, мол, невесел?
И почему белее мела?
Советник рассказал о стрессе.
Что нужно похитрее дело.

Дурному человеку рюмку
Советник полную поднёс.
«Есть у меня одна задумка»,
Дурнуша, выпив, произнёс.

«А мысль моя такая будет:
Престань грустить, не пей вина.
Скажи стрелку: пущай добудет
Царю котяру – Баюна.

Живёт он в тридесятом царстве.
Отсель за тридевять земель.
Ещё никто не возвращался.
Сожрёт Андрея страшный зверь.

Советник побежал немедля
К царю. Владыку разбудил.
Часы пробили, ход замедлив,
Четыре. Белый свет не мил.

«Чего тебе, несчастный, надо?
К чему так рано разбудил?»
Пришёл сказать тебе в отраду,
Чтоб ты Андрея пригласил.

И дал задание». «Какое?»
«Придумать мог лишь сатана.
Заданье нонеча такое:
Принесть котяру – Баюна».

«Зачем он мне?» «А ты послушай:
Когда бессонница придёт,
Ему почешешь там, где уши,
Так замурлычет – всяк уснёт».

«Стрелка позвать! Да, побыстрее!»
Приказ царя для всех закон.
И вот, взирая на Андрея,
Прейти ссылает Рубикон.

«Кота – Баюна мне добудешь.
Иначе, голову рубить!»
Ты, друг мой юный, вправе будешь
Царя за это невзлюбить.

Стрелок – Андрей, главу повесив,
Весь день шёл к дому. На крыльце
Стоит жена, поклон отвесив,
С улыбкой светлой на лице:

«Чего, Андрей, опять кручина?
Что у царя произошло?
Приди в себя, ведь ты мужчина.
Гляди, и солнышко зашло.

Поведай мне, а я, быть может,
Твою проблему разрешу.
Совсем не то тебя тревожит.
Ты отдохни, я все решу».

Жене Андрей поведал вскоре
Заданье новое царя.
«Ну, это горюшко, не горе.
Переживаешь, право, зря.

Всегда ведь утро мудренее, чем вечер.
Спать уже пора.
Иди, ложись. Погасишь свечи.
А в путь отправишься с утра».

Стрелок уснул. Марья – царевна
Пошла на кузню у реки.
 Там  клещи выковать
И из железа колпаки.
               
Ещё три, разные по весу,
Прута: Один сковать из меди,
Второй, конечно, из железа,
И оловянным сделать третий.

Недаром кузнецы старались.
Всё вышло, как просила Марья.
Закончив дело, улыбались
Три кузнеца, три славных парня.

Наутро рано разбудивши
 Андрея, мужа своего.
Плоды трудов ночных вручивши,
 Напутствовала вдаль его:

«Три колпака бери и клещи,
А вместе с ними три прута.
Не близок путь, но сказ мой вещий:
Ты принесёшь царю кота.

Зайдёшь ты в тридесято царство,
Отсель за тридевять земель.
Хранит границы государства
Невиданный доселе зверь.

Трёх вёрст не доходя до места,
Одолевает сильный сон.
Кот так баюкает чудесно,
Что засыпает даже слон.

Не засыпай! Что хочешь делай.
Хоть на руках иди вперёд.
Но лишь  бай – бай, такое дело:
Враз Кот – Баюн тебя убьёт!»

Марья-царевна научила
Как эту службу сослужить.
И лишь на сердце загорчило,
Да в горле начало першить.

Ведь право слово, что разлука
Любви на пользу не идёт.
Чем дольше срок, тем горше мука.
Кто любит, тот меня поймёт…

В народе говорят, что скоро
Бывает сказку рассказать.
Так дело делалось бы споро.
На то не можем притязать.

Так и Андрей-стрелок, не сразу,
Но в царство нужное пришёл.
Одолевает сон, зараза.
Трёх вёрст, всего – лишь, не дошёл.

 Одел на голову железных
Три колпака. На руки встал.
Перетерпев сто мук телесных,
К высокому столбу пристал.

Увидел Кот - Баюн Андрея,
И, прыг на голову ему!
Два колпака порвал, зверея,
Но не сфартило Баюну.

Андрей – стрелок его клещами
С себя стащил и как давай
Зверюгу «угощать» - Не щами,
Кроша в них белый каравай.

Он угостил его прутами,
Приложив поперёк хребта.
Ну, вы уж посудите сами:
Была ли радость у кота

От встречи со стрелком в то утро?
Сломал об спину два прута.
Железный, да и медный будто.
Что остаётся от кота?

Андрей: "А всё коту неймётся!"
И оловянный достаёт,
Что не ломается, а гнётся
Вокруг хребтины. Плачет кот.

И вместе с плачем начал сказки
Рассказывать, упрямый зверь.
Про дьяков, про попов, про ласки…
Его не слушает Андрей.

«Оставь меня, я всё исполню.
Слугою стану возле ног».
«Вот то – то же. Я всё запомню», -
Сказал на радостях стрелок.

«Ты во дворец за мной последуй».
«Пойду, куда не прикажи.
С тобою, хоть и на край света.
Обиды только не держи».

Дошёл до царства – государства
К царю с котом Андрей – стрелок.
«Я от бессонницы лекарство
Добыть, Высочество, Вам смог!»

«Не верю! Покажи на деле,
Что может иноземный кот».
Успел сказать и еле – еле
Смог уберечь он свой живот,

Который кот когтями, прыгнув,
Чуть не вспорол, пустив кишок.
«Уйми кота, из царства выгнав!»
«Подать царю ночной горшок!»

Кота унял и в клетку запер
Андрей – стрелок, придя домой.
Поев плотнее, на ночь глядя,
Остался со своей женой.

Живут они, друг другу рады.
Как говорили предки в старь.
Рассвет сменяется закатом.
За них не рад лишь государь.

Опять зовёт к себе чинушу,
Советника, на разговор.
И говорит ему: «Послушай,
Такой случился перебор.

Влюбился я, клянусь, навечно
В жену Андрея, вот те крест!
И мука длится бесконечно.
Никак нельзя её известь.

Тебе даю часов я десять
(Терпеть я больше не могу).
Найдёшь решение, всё взвесив,
Козлом заскачешь на лугу.

А не решишь вопроса, сплетник,
Как камень не удержит течь,
Так не взыщи ты, мой советник,
Срублю главу тебе я с плеч!»

На этот раз чинуша кротко
Пришёл к дурному человеку.
Сам пить не стал. Ему же водку
Поднёс. На пару с чебуреком.

Прося его: «Придумай снова
Как мне Андрея извести.
Озолочу, поверь на слово.
Совет дай, как меня спасти».

Дурнуша, улыбнувшись криво,
Сначала водку потребил.
Закушав, вытер ус игриво,
На ум чинушу наводил:

«На этот раз, чтобы случилась
В дому Андреевом беда,
Пусть принесёт, что и не снилось.
Пойдя, не знаю сам куда».

«Пойти туда, куда не знаю
И принести, не знаю что?
Невыполнимая такая
Задача. Сгинет не за что!»

Спешит обрадовать чинуша
Царя заданьем для стрелка.
Зашёл в покои, сон нарушил,
Задравши нос до потолка.

Сказал царю, тот за Андреем
Послал: «Привесть его сюда!»
Стоит стрелок, ушам не веря.
Но чуя, что пришла беда.
 
«Сослужишь – награжу по царски.
А не сослужишь, молодец…
Как пишут в странах басурманских:
Секир башка. И всё. Конец».

Пришёл Андрей домой под вечер.
На лавку сел. Пустил слезу.
Хоть говорят, что время лечит,
Но не сдержать дождя в грозу.

Марья – царевна вопрошает:
«Неужто вновь пришла напасть?»
Сказал. Она не утешает:
«Теперь и впрямь могёшь пропасть.

Но ничего. Коль есть загадка,
То значит должен быть ответ.
Иди в избу, покушай сладко,
Поспи. Грустить причины нет».

Андрей поел, уснул. Царевна
Волшебну книгу достаёт.
Глядит в писанье предков древних,
Но ничего в нём не найдёт.

Вот это да! На самом деле
И задал же им царь загадку.
Пришла беда – открыты двери.
И снова счастье было кратким.

Выходит Марья на крылечко,
Взмахнув платочком возле двери.
И налетели птицы с речки.
Из леса набежали звери.

Марья – царевна их спрошает:
Не слышали ль они про то,
Добраться, как куда не знает,
Чтоб принести, не знает что?

Но птицы – звери отвечали,
Что про такое не слыхали.
И не убавилось печали.
Платком махнула – все пропали.

Слезу платочком промокнула,
На сердце кровоточит рана.
Ещё разок платком махнула-
Явились ей два великана.

С готовностью заданья Марьи,
Своей царевны все исполнят.
Велит нести себя за дали,
В средину океана - моря.

Так и случилось.
Великаны её, не ведавшие страх.
Стоят, как два столба в пучине.
Царевну держат на руках.

Платочком вновь махнула Марья,
И, даже молнии скорей,
Приплыли все морские твари,
И обитатели морей.

У них спросила, умоляя,
Ей подсказать, коль знает кто:
Как ей дойти, куда не знаю
И принести, не знаю что?

Но отвечали рыбы, крабы,
Дельфины и моржи с клыками,
Что ей помочь, конечно, рады,
Но про такое не слыхали.

Что делать? Как помочь Андрею?
Тоска в душе, хоть волком вой.
И великанам поскорее
Велит нести себя домой.

А утром рано в путь неблизкий
И неизвестный собрала.
Поклон, отвесив мужу низкий,
Клубок волшебный подала.

А с ним волшебную салфетку
(Сама с любовью вышивала).
 Колотит сердце птицей в клетке.
Насилу милому сказала:

«Бросай клубок себе под ноги.
За ним с утра и до зари.
В местах ты побываешь многих-
Чужих салфеток не бери.

Лицо умыл, али покушал,
Утрись лишь ей, ведь я старалась.
Храни Господь тебя, Андрюша…»
Царевна Марья разрыдалась.

Андрей прощается с женою.
Ушёл, а душу с ней оставил.
Сквозь дождь, который лил стеною,
Пешком отправился к заставе.

Клубок себе под ноги кинул,
Тот катится – Андрей во след.
То ветер продувает спину,
То слепит очи солнца свет.

В народе говорят, что сказку
Быстрей сказать, чем дело сделать.
Но никогда не снимут маску
Те, кто остаться хочет в белом.

Сколь шёл Андрей, никто не знает.
Сто стран пройдя и сто столиц
Увидел, как это бывает,
Немало иноземных лиц.

Клубок всё меньше становился,
С куриную головку стал.
Вот к тёмну лесу прикатился,
К избе на курьей ножке встал.

Сказал Андрей: «Избушка задом
Ты к тёмну лесу повернись.
А передом ко мне, как надо
И подобает, обернись».

Исполнено. Андрей в избушку
Вошёл, прошедши сто земель.
Глядь, а на лавочке старушка.
Сидит одна, прядёт кудель.

«Фу, русский дух! Откуда взялся?
Его не спутаешь ни с чем.
Как ты один сюда добрался?
Сейчас тебя я, братец, съем!»

«Неужто будешь есть с дороги.
Смотри: я грязный и худой.
Коль хочешь съесть, попарь немного
Меня ты в баньке и отмой».

Баба Яга, что было редко,
Для гостя баньку истопила.
А утираться стал салфеткой,
Стрелка – Андрея расспросила:

«Откуда у тебя, Андрюша,
Салфетка, вышитая дочкой?»
«То своему пошила мужу
Жена моя безлунной ночкой».

«Так ты мой зять?! Какая встреча!
А я - то целый день тужу.
Но, подожди, ещё не вечер.
 Сейчас на стол соображу».

Яга собрала им на ужин
Вина, закусок, яств ни счесть.
Повторно приглашать не нужно,
Он сел за стол и начал есть.

Яга за стол присела рядом,
Ну, чтоб закуски подавать.
Он кушает, она и рада.
Вопросы стала задавать:

На дочке как её женился?
Как ихнее житьё – бытьё?
В местах как этих очутился?
Пошто покинул он её?

Стрелок ответил на вопросы,
Сказав всю правду про царя.
И под конец у тёщи просит
О помощи, но видно зря.

«Пойди туда, куда не знаю?
То принеси, не знаю что?
Задачка вправду непростая:
Без рукавов пошить манто.

Хотя, постой. Одна лягушка
В болоте, старая, живёт.
Слетаю к ней, спрошу старушку.
Про это знать она могёт.

Ей возрасту годочков триста.
Старее нету никого.
Всё спать ложись. Вернусь я быстро».
Яга оставила его.

И на болото полетела:
«Жива ли, матушка лягушка?»
«Жива. Скажи, чего за дело?
Я спать хочу». Ворчит квакушка.

«Ты выдь ко мне». «Да, неохота».
«Не откажи, нуждаюсь очень».
Лягушка вышла из болота:
«Что за секреты среди ночи?»

«Скажи, не знаешь ли дороги,
Пойти, не зная сам куда?
Ведь отпадут скорее ноги».
Проквакала лягушка: «Да».

А может, где достать ты знаешь
И принести, не знаю что?»
Вновь «да» в ответ. «Ква, понимаешь,
Тебе -  то это всё на что?»

«Так то, не мне. То надо зятю
И дочке надобно моей.
Ту службу дал, будь он неладен,
Их царь. Подох бы он скорей!

Проводишь, может быть до места?»
«Я б рада, только вот стара.
И не допрыгать, если честно.
Я ночью лучше б поспала.

А зять меня пусть утром рано,
В парном укутав молоке,
Которое нальёт мне в ванну,
Снесёт да к огненной реке.

Там я ему секрет отрою.
Сейчас устала. Спать хочу».
«Возьму - ка я тебя с собою.
Обратно к зятю полечу».

Баба – Яга взяла лягушку,
Домчав до дома с ветерком.
К утру готов был для скакушки,
Горшок со свежим молоком.

А утром, разбудив Андрея,
Ему сказала: «Милый зять,
Горшок возьми, в ладонях грея,
Там в молоке лягушка – мать.

Та, что тебе я говорила.
Езжай до огненной реки.
Верхом езжай, чуть не забыла:
Вот конь. Его побереги.

Там у реки коня отпустишь,
Лягушку вынешь из горшка.
В траву зелёную опустишь
И дашь отведать пирожка.

Она тогда всю правду скажет:
Как принести не знаю что.
Дорогу верную покажет,
Чтоб не пропалось ни за что».

Долго ли, коротко ль, доехал
Андрей до огненной реки.
Горшок с лягушкой не помеха.
Домчал их конь Бабы Яги.

Чрез реку зверь не перескочит
И птица не перелетит.
 С коня Андрей вот – вот соскочит
Ему лягушка говорит:

«Вынь меня, молодец, скорее.
Нам надо реку пересечь».
Зачем упрашивать Андрея?
В горшке, ударив, сделал течь.

Лягушка, выпрыгнув, сказала:
«Теперь садись ко мне на плечи».
«Да шибко роста в тебе мало.
Коль сяду, то задуют свечи».

«Садись, не бойся, не задавишь.
Могу я очень постараться.
Свою иронию оставишь».
Лягушка стала раздуваться.

Раздувшись, стала больше стога
  Сухого сена. Вот так номер!
Её и вправду стало много.
Андрей сидит, ничё не понял.

«Крепко ли держишься, Андрюша?»
«Да, бабушка, держусь я крепко».
«Но, то не всё. Меня за уши
Схвати, как будто тянешь репку».

Андрей схватил. Лягушка стала
Ещё сильнее надуваться.
И тёмный лес перерастала.
С такой горы легко сорваться.

Тут она прыгнула чрез реку
С огнём, На берег приземлилась.
Принесши пользу человеку,
Опять в лягушку превратилась.

«Иди»,- проквакала скакушка,
«С тропинки не сворачивай.
Узришь в конце тропы избушку,
Похожу внешне на сарай.

Зайди туда и встань за печью.
Замри, как умер, но зато
Там, умные услышав речи,
Найдёшь ты то, не знаю что».

«Спасибо, матушка лягушка.
Век без тебя бы не нашёл».
Тропинка вывела к избушке.
За печкой скрылся, лишь вошёл.

Немного погодя по лесу
Всё загремело, застучало.
«Никак в лесу собрались бесы
И это шабаша начало?»

Но нет. Зашёл в избу без стука
Мужик, точнее мужичок.
Росточком мал. Кричит: «А ну – ка!»
Тряся бородкой с кулачок.

«Эй, сват Наум, хочу покушать!»
И вдруг, откуда ни возьмись,
Накрылся стол ему на ужин.
Андрей  дивится: «Вот так жизнь!»

Пред мужичком бочонок пива,
Да бык печёный целиком.
Андрей – стрелок даётся диву:
Как расправляются с быком.

Достал мужик точёный ножик
И начал мясо нарезать.
Куски к себе в утробу сложил,
Пивка попил. И ну плясать!

Уж на ногах стоит некрепко,
С порога еле – еле слез.
«Эй, сват Наум, убрать объедки!»
Ушёл, пошатываясь в лес.

Андрюша смелости набрался,
За печкой простояв полдня.
За стол на табурет взобрался:
«Эй, сват Наум, корми меня!»

И, только крикнул, очутились
Нож, вилка, ложка и салфетки.
Вино и мёд в стакан налились.
Закуски, кушанья, заедки…

«Эй, сват Наум, садись со мною.
Вдвоём откушаем и выпьем!
Не любоваться же луною,
Не песни ж петь с болотной выпью».

Ему гласит незримый кто – то:
«Спасибо, добрый человек.
Сто лет на службе, только что – то
Такого не припомню век.

Горелой корки не предложат,
А ты за стол вот усадил».
«Во всех краях одно и то же:
Холоп боярину не мил».

Глядит Андрей – стрелок, дивится:
Глазами никого не видно,
Но улетают, словно птицы,
Закуски, вина, мёд, повидло...

«Эй, сват Наум, явись пред очи!
Хочу тебя я лицезреть».
«Я сам хочу, бывает, очень,
Но, не дано меня узреть.

Не забывай же, что я – нечто.
Точнее то, не знаю что.
Таким и буду я навечно,
Но сетовать на жизнь грешно».

«А хочешь, сват Наум, ты будешь
Служить отныне у меня?
Избу убогую забудешь.
Пройдём сквозь стену из огня».

«А отчего б не согласиться?
Ты, вижу, добрый человек.
А с этой службой распростится
Мечтал я весь последний век».

Пришла пора, они поели.
Прибрали избу, сразу в путь.
Лишь соловьи в лесу запели,
С тропинки только б не свернуть.

Андрей идёт, спрашая нечто:
«Со мной ли ты, мой сват Наум?»
Тот отвечает: «Здесь, конечно.
Не отвлекай меня от дум».

Пришли к реке. Сидит лягушка,
Чтоб переправить через реку.
«Нашёл ли, молодец, что нужно:
Ни зверя и не человека?»

«Нашёл, спасибо. И по праву
Зовётся то – не знаю что.
Оно не дорого, недаром:
И не за что, и не про что».

«Тогда садись, я через реку
Тебя обратно переправлю».
Лягушка молвит человеку.
«А там совсем тебя оставлю».

Лягушка ахнула, вздохнула,
Раздулась снова выше леса.
Чрез реку из огня скакнула,
Из дыма разорвав завесу.

Благополучно приземлились.
Андрей отвесил ей поклон.
За сим они навек простились.
То явь была, аль снился сон?

«Эй, сват Наум, ты здесь?» Тревожно
Он, обернувшись, вопрошает.
«Да здесь я, здесь». «Теперь возможно
Поверить в сказку», - он решает.

Шёл день, другой. Рассвет искрился
Закат алел. Луна восходит.
«Ой, до чего ж я уморился!
Лежать хочу, не держат ноги».

А сват Наум: «Чего ж, Андрюша,
Про то мне раньше не сказал?
По воздуху, а не по суше
Ты б долетел, коль приказал».

«Тогда неси!» Тут буйный ветер
Стрелка – Андрея подхватил.
Летит и сразу же заметил,
Как добавляться стало сил.

Внизу мелькают, словно в книжке,
Леса и горы, города.
Продрог от ветра, как зайчишка.
Заиндевела борода.

Летят над морем, стало страшно.
«Наум, хочу передохнуть!»
Вдруг, ветер стих, как день вчерашний.
«Передохнём и снова в путь».

Глядь, где шумели сини волны,
Вдруг появился островок.
Там сад прекрасный, фруктов полный.
Дворец поставлен на песок.

Наум Андрея наставляет:
«Ешь, пей, да на море гляди.
Три корабля купцов причалят.
Их встреть и в дом к себе веди.

У них есть три чудесных вещи.
Меня меняй на них, клянусь:
Как вместо острова заплещет
Волнами море, я вернусь».

Долго ли, коротко ль, приплыли
Купцов заморских корабли.
Три корабельщика, все в мыле,
Беседу спешно завели:

«Кто тут дворец такой построил?»
И нет ответа на вопрос.
«Мы много лет ходили в море,
Но чтоб из моря остров рос?!»

«Давай пристанем, да узнаем».
Они бросают якоря.
«Авось, хозяина застанем.
А нет – садимся в лодку зря».

На лодке к острову приплыли.
На брег сошли. Стрелок – Андрей:
Гостям: «Спасибо, что прибыли.
Пройдёмте в дом ко мне скорей».

Купцы проходят и дивятся:
На солнце крыша, как огонь
Горит у терема. Резвятся
Чудные звери, дивный конь.

Поют в ветвях цветные птицы
В садах фруктовых. Вот вопрос:
Откель всё это появится
Могло? Не ветер же принёс?

Зашли в просторный зал, хозяин
Кричит кому – то: «Сват Наум,
Гостям покушать накрываем!»
Накрылся стол, поставлен стул.

А на столе, Святая Матерь,
Закуски, кушанья, вино.
Сервиз из серебра и скатерть.
Купцы не ели так давно.

Едят, чего душа захочет.
Пьют, сколько пожелает рот.
Старались, кушали полночи,
Пока наполнили живот.

Потом, устав и разомлевши,
(Нет силы кубок подымать),
Один из них, с огромной плешью,
Давай вопросы задавать:

«Скажи, пожалуйста, на милость,
Ну, не идёт у нас на ум,
Кто сделал, чтоб тебе так жилось?»
«Так, то слуга мой, сват Наум!»

«Давай с тобой, Андрей, меняться:
Ты нам слугу, а мы взамен
Одну из трёх вещей. Что, братцы,
Такой произведём обмен?»

«Ну, отчего ж не поменяться,
Лишь покажите, что за вещи».
Купцы начали похваляться.
Один купец другого хлеще.

Тут первый достаёт дубину:
«Вот если только захочу,
Дубина переломит спину
Какому хочешь силачу!»

Второй, из под полы одежды,
Перед хозяином на стол
Достал и положил с надеждой
Красы невиданной топор.

«Его тебе лишь только стоит
Вверх обухом перевернуть,
Топор корабль станет строить.
Тот, что не сможет утонуть».

Перевернул и начал тяпать:
Тяп – ляп – корабль, тяп – другой.
И моряки бегут по трапу.
Подняли парус, пушки в бой!

Купец топор обратно так же
Перевернул и всё исчезло.
«Такая вещь достойна кражи.
Такой топор полезней жезла».

Андрей подумал, только вида
Торговым людям не подал.
А на словах, напротив, выдал:
«Такое я уже видал».

Купчина третий вынимает
С кармана дудку и дудит.
Тем самым войско вызывает,
Имеющее грозный вид.

Идёт пехота, скачут кони,
Уланы с пиками в седле.
Оркестр гремит на этом фоне,
Подвозят пушки - быть войне.

Подул купец по – новой в дудку
Уже с обратной стороны.
Сложил в карман свою погудку
И – словно не было войны.

«Ну, как диковинки, хозяин?»
«Что ж, хороши. Не буду лгать.
Не стану долго я базарить.
Лишь на все три готов менять».

«Ты видно совестью замучен.
Так это, право, ерунда».
«Я торговаться не приучен.
Спокойной ночи, господа!»

Купцы подумали, решили:
Бесперспективен этот спор.
Стрельцу оставить поспешили
Дубинку, дудку и топор.

«Эй, сват Наум», - они сказали,
«Теперь ты будешь нам служить».
С собою на корабль взяли,
Сказав ему: «Здесь будешь жить».

На кораблях пошло веселье
Такое, что не дай вам Бог.
«Эй, сват Наум, неси скорее.
А ну, налей! Да чтоб ты сдох!»

Перепились до полусмерти,
Спать, повалившись на столах.
Во сне их посетили черти,
На пьяниц нагоняя страх.

Андрей – стрелок сидел в ту пору
В хоромах с крышей золотой.
И думал, глядучи на море:
«Как там Наум, сват верный мой?»

«Я здесь. Чего тебе, хозяин?»
Андрей от радости такой
Сказал: «Услышать уж не чаял.
Ты отнеси меня домой!»

Вновь вихрь подхватил Андрея.
Летит к родимому порогу,
От предвкушения пьянея
С любимой встречи. Ждать немного.

Купцы проснулись еле – еле,
Себя местами ощущая.
Страдая муками похмелья,
Больную душу причащая.

«Эй, сват Наум, тащи скорее
Еды, а главное вина.
Наполни кубки пополнее!»
Была ответом  - тишина.

И, покричав ещё немного,
Поняв, что кончен мир чудес.
Упоминая всуе Бога,
Глядь - остров с теремом исчез.

Посетовав ещё немного
Друг дружке на стрельца – Андрея,
Пустились три купца в дорогу
На кораблях, себя жалея.

Андрей – стрелок сошёл на землю
Вблизи родимого порога.
От избы и от всей деревни
Осталось вообщем  – то немного.

Труба от печки обгорелой
Торчит, как палец, прямо вверх.
А остальное всё сгорело.
Кружит над головнями стерх.

Повесил голову Андрюша
И к морю синему пошёл.
Сидит на самом крае суши.
Вот так на родину пришёл.

Вдруг с неба горлица явилась,
  О твердь ударилась земную.
И в тот же миг оборотилась
В его супругу молодую.

О, сладкий миг! Они обнялись.
Разлуке наступил конец.
Враз новостями обменялись.
Вот, что услышал молодец:

«Я сизой горлицей летаю,
Как ты отчалил, по лесам.
Сожгли избушку, я в печали.
Царь приходил за мною сам».

Стрелок спросил Наума – свата:
Нельзя ль у моря, наконец,
Как белокаменны палаты,
Построить для него дворец.

Наум исполнил. Получилось
Покруче, чем дворец царя.
Вот счастье им с женой случилось.
Все сбылось, проще говоря.

Живут и горюшка не знают.
Не долго, правда. День, другой.
На третий мимо проезжает
С охоты царь. Такой – сякой.

Кричит: «Какой такой  невежа
Построить здесь посмел дворец?»
Недолго ждал. Лишь свет забрезжил,
К нему является гонец:

«Дворец, построенный Андреем.
Стрелком твоим. Живёт с женой».
От гнева царь вскипел, краснея.
Померк от крика свет дневной:

«Поди, узнай: царю в награду
Принёс, что надо, аль забыл?»
Гонец: «Андрей добыл, что надо.
Две ночи, как домой прибыл».

Царь осерчал ещё сильнее:
«Сейчас же войско собирай.
Взорвём дворец, убьём Андрея.
Дотла разрушим этот рай!»

Устав гласит: приказ даётся,
Чтоб выполнять, а не иначе.
Труба трубит, ружьё берётся.
Жена бежит вдогонку, плачет.

К дворцу Андрея, что на взморье,
Подходят войска в упор.
Царевна – Марья плачет с горя.
Андрей перевернул топор.

Тяп – ляп – корабль с парусами.
Сто раз тяп – ляп – сто кораблей.
Под голубыми небесами
Пролился на душу елей.

Из под полы доставши дудку,
Стрелец дудит. Явилось войско.
С царём сыграло злую шутку.
Дуэль случилась: слон и моська.

Отдав приказ начать сраженье,
Стрелец взирает на царя.
Перезревает напряженье,
Встаёт багровая заря.

Дробь барабанов. Строй сомкнувши
Солдаты ринулись в атаку.
Бьют с моря пушки. К ним примкнувши
Уланы продолжают драку.

Всё сеет смерть: солдаты, пушки,
Испуганные насмерть кони.
Слетелись грифы на пирушку.
Земля горит и небо стонет.

Но смято войско государя.
К врагу спиною повернувшись,
Бежит. Стрелка целует Марья
От мрачных дум своих очнувшись.

Пытался царь, да всё без толку,
Своих отряды развернуть.
Его снесли, как зайца волки,
Домой прокладывая путь.

«Ах, ты подлец! Холоп! Скотина!
Я всё равно вас разорю!»
Андрей сказал: «А ну, дубина,
Пообломай бока царю».

Дубинка, пролетев по полю
Царю попала прямо в лоб.
Не велико людское горе.
Он умер. Приготовлен гроб.

Из города на поле хлынул
Народ и стал просить стрельца,
Чтоб государство в руки принял
И правил ими до конца.

Андрей стал царь, царицей – Марья.
Прожили многие года.
Желаю всем, чтобы желанья
Понятны были вам всегда!

22.07.2011г.