Не печалься, я с тобою!

Не печалься, я с тобою!
в балагане! в тишине!
за тобой, я, дверь закрою,
и открою, вновь тебе.

буду рядом, в ночную вьюгу!
и кем угодно, лишь с тобой
буду врагом тебе и другом
а ты неизменна моя любовь

ты отвергать меня, будешь годами
погаснут лампы, и ночные фонари
слепой, иду, с протянутыми вперёд руками
чтобы не пораниться, о первые лучи зари

И в журналах, и чужих картинах,
ты не утопишь, воображения своего,
и стоя среди друзей и любимых,
тебе покажется, что нет никого.

Я видел это, пустой твой взгляд,
висел пауком, в тенистом углу.
Они приставали к тебе подряд,
а я сочинял, паутину свою.

и тёмной ночью, и при свете дня,
твой разум мечется, как одинокий бык.
Глаза его, полны волнения,
на мили слышится, его рык.

И столь могучий, и непокорный зверь,
ненужностью и одиночеством, побитый упадёт.
Ты хочешь верь мне, а хочешь не верь,
но он ещё встанет, и вновь побредёт

Ты скажешь: как раненый и больной олень,
которого волк стережёт, ждя конца?
Но ты не права, он сам идёт в тень.
Ему надоела, души пустота.

И это событье, во веки веков,
его наблюдают в столетия раз.
Гора шерстяная, огня,
и в небо смотрящих рогов,
запуталась в сеть паутины, маня
того, кто его свободит от оков,
ты помнишь? как звала на помощь меня?

А я не кусался, не впрысккивал яд,
я понял уже, смысл жизни своей.
И в мыслях моих, был цветущий лишь сад,
а ты была ребёнком, листвы и теней.

и я подошёл, взял на руки тебя,
заплакал, оставил тебе часть души.
Не выдержав, ты на руках умерла,
всю жизнь ты была, на руках чужих.

Ну что ж, не бывает одноцветных историй,
и на белом полотне, мы находим изъяны.
Всю жизнь мне казалось, что я в бушующем море,
Но что же поделать с матросом пьяным?