Part of Me

моя жизнь рушилась, как фишки домино, если поставить в один ряд и случайно столкнуть, как карточный домик, что изо дня в день аккуратно собирали и добавляли по еще одной карте.
с этого момента я остался совершенно один, без монет на дорогу, на дорогу куда? у меня ведь даже и дома нет.
с тех самых пор я стал ночевать на вокзалах, собирать мелочь у совершенно чужих прохожих, бывало добрых, правда, подобное случалось совсем редко.
я покупал билеты, куда хватало, садился в электричку: пустую или полную.
и ехал в неизвестность. есть неизвестность, которая манит и притягивает за собой, моя же неизвестность была совершенно безвыходная.
за время привокзальной жизни вся моя одежда превратилась в лохмотья, что чуть заденешь о ржавый гвоздь или дверной косяк, как она порвется на четыре равных куска, тоже самое случилось и с душой.
если бы не этот «привет».

- привет, - сказал незнакомый голос, - куда направляешься?
я оглянулся.
предо мной сидела девушка, с сальными и грязными волосами, имеющими коричневатый оттенок, голос ее отдавал хрипотой.
- хочешь курить? – продолжала она.
я лишь молча, продолжал смотреть.
- моих монет хватает лишь до Монтеко, мой пес не разрешал мне курить, говорил табак – это наркотик, меня зовут Нэд, - выпалил я.
- меня зовут Лу, просто Лу и значит нам по пути, - нашлась она.

- с каких это пор ты куришь? – спросил я, когда мы зашли в электричку и заняли свободные места. будто отец невидящий дочь уже несколько лет обнаружил в ее сумочке пару пачек тоненьких сигарет.
- это вышло случайно. это единственное, что спасало меня, я курила и курила, одну за одной. видишь эти дырки? - она завернула рукава повыше, - иногда я позволяю тонким иглам пустить по моим венам дрянь.
- заядлая наркоманка?
- что-то вроде того. у меня какая-то тяжелая стадия какой-то там смертельной болезни, в общем, дни мои сочтены.
замолчала.
я не нашел что ответить, я никогда не любил такие моменты, когда человек пытается открыться мне, как калейдоскоп, с каждой секундой все больше и больше, рассказывая что-то тайное, то что не расскажешь каждому.
- зачем ты направляешься в Монтеко? – продолжил я.
- там говорят красиво, это последнее, что я хочу увидеть. Нэд, может, останешься со мной, мы могли бы провести остаток моего времени вместе и неважно, сколько мне там еще осталось, просто вместе.

и я подумал, почему бы двум потерявшим все людям, проживающим жалкую и бесполезную жизнь в одиночестве не внести чего-то нового на уже сгнившие листы наших судеб.

спустя пару каких-то часов мы стояли на пороге чьего-то бесхозного дома. без окон, пола, дверей и почти до конца съеденной временем крыши. этот дом принадлежал другу Лу.
Лу достала что-то из сумки, а затем ввела себе под кожу.
- хочешь? эй, не смотри так, будто я украла дорогую бутылку рома из Дьюти Фри, у меня серьезное заражение, в больнице попался испорченный шприц, необходимо переливание и нужна третья отрицательная.
«третья отрицательная» - промелькнуло в голове.
- средств на операцию нет.
«нет» - пробежало еще раз.
- давай ты лучше ложись, поспишь, может, я что-нибудь и придумаю.
- давай – последовал ответ.

всю ночь я бродил по городу, с которым не был знаком, совсем, я не мог подать этому городу руку, не мог сказать какой-нибудь его улице самый простой привет.

весь последующий день Лу не вставала с постели, я ее просил, чтобы она не покидала меня раньше времени и не ушла к другим городам, она ведь не успела еще посмотреть этот.
смерть – она, как переезд в другой город: все те же новые лица, новые любимые места, только тело другое, но ты также не можешь взглянуть на себя  со стороны, только в зеркало, что висит на стене квартиры или в витрину какого-нибудь магазина одежды, где ты мысленно примеряешь на себя, то розовое платье, подбираешь туфли на высокой платформе с белым бантиком.

вечером врачи сказали, что состояние Лу не из лучших. но все же поздней ночью мы гуляли по сонному городу, и, казалось, я не был так счастлив с того момента, как потерял все. мы смеялись, дурачились, бросали в теплую воду камушки, гуляли босиком по мостовой, ладошки окунали в воду, изображая рыб, делая вид, что они тоже умеют говорить.
только больше я ничего не помнил, кроме всплеска воды и бессознательного тела Лу упавшего в воду, ничего кроме пустой темноты, поглощающей темноты, куда-то в самый-самый низ.

я помню свет, яркий, зовущий меня за собой такой теплый, будто пуховое одеяло во время стужи, такой знакомый.
я помню чьи-то слова:
- третья отрицательная, у него отрицательная.
остальное рассеялось, как дым в моей голове, будто туман, размылось, как пятно на белоснежной майке после четвертой стирки.
я помню ее хрупкую, холодную ладонь, глядящую мою руку.
- твоя кровь течет во мне, теперь ты часть меня.
часть меня.