Что, если не первая любовь?

Однажды, поздним осенним вечером, мальчик возвращался домой. Дул сильный ветер, уже по-зимнему, моросил мелкий дождик.
Мальчик любил дождь и, выйдя из метро, весело помчался по тротуару, на ходу перепрыгивая через лужи.
В голове проносились мысли о прошедшем вечере: о друзьях, а главное, о девчонке, которую любил он, но которая не любила его. Он мог быть игрушкой в её руках, заводной и послушной. Только бы слышать её смех, видеть эти глаза, улыбку... Развлекая её, как клоун на арене цирка, вечерами усталый возвращался он домой, никогда не унывая и не жалея о прошедшем времени. Он думал: "Никогда не бывает ничего потерянного даром - ни часа, ни дня, ни минуты. Если любишь кого-то, любовь приносит только радость, только свободу. Если действительно любишь, не обязательно, чтобы любили тебя, ведь собственно, сама любовь так меняет тебя изнутри, что жизнь становится удивительно интересной.  И можешь горы свернуть, нет - правда! С ней легче дышать повсюду, где бы ты ни был... Но, всё же, так надеешься, так ждёшь  хоть какой-то взаимности!"
На остановку поворачивал  автобус, и мальчик понёсся вслед, боясь опоздать. Он последним заскочил в заднюю дверь, уже на ходу.
- Извините, это 32-й?
- Да-да. Через три остановки сворачивает в порт.
- Спасибо.
Он встал у заднего стекла и смотрел в темнеющую дорогу, сквозь  дождевые капли.  Сзади автобус догоняла какая-то машина.  «Всё равно тебе меня никогда не догнать!» - он подумал и тотчас же засмеялся своим мыслям. В четырнадцать  ещё случается играть в эту игру.  Внутри его просто распирало от какого-то прилива  радостных сил, и он засмеялся снова, уже громче.
На него обернулись несколько человек, кто-то с негодованием сделал замечание. Мальчик не расслышал, что было сказано, но сам не зная почему, вдруг развернулся к пассажирам, и, как-то театрально вскинув руки, громко сказал:
- Люди, простите, вы все очень добрые  и хорошие,  поймите меня, мне сейчас очень хорошо, я просто счастлив!
Автобус остановился. Мальчик проворно и с лёгкой улыбкой поклонился остолбеневшим пассажирам и выскочил из автобуса.  Тут уж он не мог унять смех и дал ему полную свободу.
Дома кипела вечерняя жизнь.  В большой комнате собралась почти вся семья. Старшая сестра Светлана, что-то конспектировала, сидя за круглым столом, рядом  с ней двенадцатилетняя Марина  разгадывала кроссворд, вслух читая задания, и, каждый раз, когда слово было отгадано, отбивала карандашом по столу победную дробь.  Мама готовила на завтра макароны по-флотски, в духовке что-то пеклось, аромат разносился по всей квартире. Старший брат  - студент Саша, перекладывал в рюкзак какие-то вещи. Длинный и нескладный он сидел на корточках под торшером  у окна и по мере надобности подсказывал сестрёнке ответы, не отрываясь от собственного дела.
Было уже почти одиннадцать, когда раздался звонок в дверь. Из  тёмной  детской выскочил самый младший,  пятилетний Виталик,  и звонко крича: «Откройте! Серёжа пришёл!» - бросился к входной двери.
-Ты принёс  мне чего-нибудь в подарок? – пропищал он, застенчиво улыбаясь.
- Ну конечно, принёс.
Серёжа  порылся в карманах, но ничего подходящего не смог отыскать. Тогда он отстегнул от джинсовой петли брелок в виде футбольного мяча и, сняв ключи, отдал брелок брату.
Восторженный Виталик понёсся к маме в кухню с криком: «А у меня во чего, а мне во чего Серёжа подарил!»
Серёжа разделся в тёмном коридоре, снял ботинки, порыскал в поисках тапочек, и так и не найдя, отправился поздороваться с домашними. Потом зашёл в спальню, снял с полки томик Конан Дойла и плюхнулся на родительский диван. Он устал, но спать не хотелось. Да и не читалось. Через дверь, которая никогда до конца не закрывалась, доносились привычные вечерние шумы, голоса. Через  несколько  минут заглянул Саша:
- Слушай, проконтролируй, чтобы народ не шумел. А? А то у них выходной, а мне вставать в пять утра на поезд, как бы будильник не прослушать. Очень важно.
- Замётано. 
- Спокойной ночи.
- И тебе не трепыхаться!
Брат прикрыл тихонько дверь. Серёжа хотел было пойти выполнить Сашину просьбу,  да снова задумался и не заметил, как наступила тишина. Все дети отправились спать, слышно было  только, как мама что-то ещё делает на кухне.
Сережа, наконец, захлопнул книжку, так и не начав её читать, и решил тоже пойти лечь спать. Вечернее веселье куда-то спряталось, хотелось чего-то неопределённого. Зашла мама и начала расспрашивать про то, как прошёл день и всё такое. Сама же, не дождавшись ответа, начала жаловаться  на папины ночные дежурства и делиться своими переживаниями. Совсем заболтала. Серёжка поддакивал и зевал: «Нет-нет, всё отлично! Я слушаю».
Электронный будильник показывал  цифры  00:29.
Мама подошла к окну задёрнуть  штору, но лишь она разок дёрнула, как раздался треск, и карниз, с левой стороны оторвался от стены.  Посыпалась пыль, извёстка, мама охнула, а карниз угрожающе завис над её головой. Занавеска подвернулась, и стала похожа на руку с воздетым к небу указательным пальцем, как бы требуя, с должным  вниманием отнестись ко всему происходящему.
Мама сказала:
- Ну вот! Серёж, больше помощи ждать не от кого. Я боюсь, что всё оторвётся окончательно, если так оставить, а? Не будить же Сашу? Залезь, пожалуйста, а?
- Мам, ну конечно! Я ведь не отпираюсь и не отказываюсь. Жаль вот только, что папа отдал стремянку дяде Толе и так её и не забрал. Всё-таки, почти четыре метра до потолка, это вам не шуточки!
- Да-да. Надо ему напомнить. Я завтра же напомню.
Серёжа приставил к высоченному платяному  шкафу стул и попытался подтянуться. Мама рвалась подставить ему свою спину. После нескольких неудачных попыток, он всё-таки подтянулся и взгромоздился на пыльном шкафу. Мама побежала в кладовку за инструментами. Серёжа ждал в полумраке под потолком, прислонив голову к стене, держа одной рукой оторвавшуюся часть карниза. Он стоял на шкафу, касаясь головой потолка и как-то удивительно непривычно было видеть сверху знакомую обстановку. «Странный какой-то всё же был день»- подумалось ему.
Задумался о чём-то…
Вдруг в тишине квартиры дико затрезвонил телефон. И трезвонил, и трезвонил, и трезвонил.
- Что за идиот звонит в час ночи? Нет, ну надо? Вот дают! Ночь на дворе! Сашка просил не шуметь… - пробормотал вслух Серёжа.
Он услышал, как мама подбежала к телефону и сняла трубку. Из коридора донеслось: «Алло, вы  знаете который час? Серёжу? Он на шкафу! То есть, ну просто он не может сейчас… да, да? Одну минутку…»
Мама показалась в дверях, какая-то растерянная и спросила:
- Это тебя. Может, спустишься? Сказали очень надо. Срочно что-то важное сказать.
- Мам, ну какого фига? Ночь на дворе, чего им надо? Кто-то умер? Я же не альпинист, буду туда-сюда слезать и залезать по десять раз! Совсем друзья офонарели! Спроси, кто, и я утром перезвоню.
Мама снова пошла к телефону, а Серёга всё не мог утихомириться и бурчал себе под нос.
Мама вернулась тихо-тихо. Он даже не заметил, как её фигура появилась в дверном проёме. Он встрепенулся:  что, что такое?
Мама выглядела как-то подозрительно. Но она улыбалась. Даже как-то иронично немного. Он уже закипал:
- Ну?
- Она сказала мне, что она тебя любит. И сказала, что не может ждать до утра, но всё-таки будет ждать тебя. Так и сказала: «Передайте, что я буду ждать его всегда». Ах, да! Представилась Ксенией.
Может быть, ему хотелось сигануть с карнизом в руках, с занавесками вместо крыльев, но он просто стоял с глупой улыбкой. Может быть, он должен был упасть со шкафа, но он решил, что лучше сохранит себя для будущих поколений.
Мама тоже довольно глупо улыбалась.
«Странный какой-то всё-таки сегодня был день!»
1994.