Лисий шаг...

Стоят освобождённые леса,
их ценит измождённая лиса,
ей просто больше некуда податься;
истощены былые чудеса,
их продают на вес, на полчаса,
неверен счёт, не взыскана пеня,
на радужные листья ассигнаций
упала тень, кистень и полоса
кабанья породнились, небеса
прогнулись, тяготение кляня,
небитый час не знает как убраться
из пагубы отцеженного дня,
где имут не его и не меня,
но стыд и срам опененного пса,
которому никак не проикаться;
лежат в пыли по выцветшим полям
вчера ещё порхавшие стрекозы,
влекутся мимо выгона мимозы
повозками за выгнутым стеклом,
невидимые внешним миром слёзы
по медленно поникшим тополям
текут, мешаясь только с молоком
и мёдом, не жалея ни о ком,
не зная сожаления, угрозы,
успешности послушного теля;
какая гиль, великолепный хлам
былых лепнин из трещин и побегов,
пустивших корни прямо на бегу
стремительном, а время всё быстрее
и вкус свинца и цинка всё острее,
металла проржавевшее рагу
проели поедом и, бросившись в сердцах
под кстати грохотавший рядом поезд,
припомнив дни из торфа и сырца,
затягивать решения и пояс
на плахах шпал ошпаренно учась
у креозота и заноз в грудине,
вернуть пытаясь крохотную часть
оставленного летом в мезонине,
не понимая, что назад отныне
взглянуть нельзя, всё кончится сейчас…


                Пора кончать…

Я должен умереть насильственно и грубо,
зачем же до сих пор, к несчастью, не убит;
не погружён в песок, бетон, смолу, карбид,
насмешливый гамбит ехидно скалит зубы. 

Мне следует вогнать в столб позвоночный шкворень
и слушать как хрустят сухие позвонки;
я лишь один из тех, что до седин щенки,
нас нужно изловить и извести под корень.

Под известью не спеть, разъеденные связки
не только не поют, не в силах и клохтать;
как может пошлый тать принудить трепетать,
хоть стягивают рты холщовые повязки.
 
Из всех возможных пен одна морская пена
способна пересечь любые времена;
в неё макали лбы иные племена,
она пережила и башню, и Шопена.

Над вспененной землёй парит чуть слышный шорох,
поверхностный актив теряет пузырьки;
проходят чередой смещённые царьки
и тонут, кто в крови, кто в топи приговоров.

Шестой строфы звонок, я жив ещё пока,
но проступил вчерне узор синюшных пятен;
пора припомнить взгляд и ровный говор тятин
и туго пеленать неровные бока.




Soundtrack: Slovak Chamber Orchestra, Galuppi, Concerto quattro No. 2, Allegro assai.