Опыт преодоления смерти

1

Первое июня. Собираясь на работу, я посмотрел в зеркало и не узнал себя – так высохло моё тело… Но если не смотреть в зеркало – хорошо – зачем мне эти лишние килограммы мышечного волокна и жировых прослоек… я не помню уже как управлять упитанным, лоснящимся телом… должно быть, это такие чудовищные эмоции и позывы (в основном связанные с потреблением пищи и отправлением естественных надобностей), которые дурно влияют на качество мышления…
Который день ношу в рюкзаке булку с отрубями, но приступить никак не могу – не хочется есть… и пить не хочется… И деньги кончились… не могу войти в Интернет, не могу позвонить, ничего не могу… и слава Богу… хорошо… А какие погоды стоят, Боже правый…
Между прочим, дождь в Москве – великое благо: и зелень сочнее, и дышится легче, и пух прибивает к земле – не отвлекает щекотанием ноздрей…
В Интернете встречается одна женщина, которая мне симпатична… она такая же хрупкая как и я… Нет – мы никогда не виделись в реальности – симпатия по стихам и фотопортретам, которые она выставляет…  она молчалива, не пишет рецензий, на рецензии, которые присылают ей, отвечает кратко – «с теплом…», «рада Вам…», «взаимно…» и тому подобное… нахожу в этом проявление здравого ума…
В виртуальном пространстве сети находится и другая женщина, она иной комплекции и литературного дарования, и несколько иного склада ума… она меня любит… она сама призналась… мы встречались… Нет-нет, ничего предосудительного – гуляли в парке, любовались сиренью, каштанами и много-много говорили о поэзии… хотя, казалось бы, о чём тут много говорить… Я проводил её до дома и сам поехал домой…
Есть ли у меня друзья? Есть друзья, есть, но мы редко видимся… Когда нет общих дел, дружба становится потенциальной, на основе памятных событий…
Семья? Есть и семья, только где-то далеко… я даже знаю где, но добраться никак не могу… звоню, поздравляю с датами, молюсь о здравии и благополучии…
Не спешите с выводами, не спешите…
Теперь о жилище. Проживаю в одном из лучших районов столицы. Восемнадцатый этаж, угловая квартира, две лоджии (одна на восток, другая на запад), эркеры – практически круговой обзор…  Тут тебе: речной вокзал и водный стадион – белые лайнеры, яхты… Покрово-Стрешневский парк и здание МГУ вдалеке, Крылатские холмы и Строгинский залив, Тушинский аэродром и лесные массивы Подмосковья аж до самого горизонта… Когда, несколько лет назад, приезжал друг из Америки, я никак не мог его усадить за стол – он перебегал из одной лоджии в другу, с криком: «Грандиозно! Вид на миллион! У нас в Америке это называется – «вид на миллион»! Игоряша, ты миллионер!..»
Итак, я – русский миллионер, у которого кончились деньги, пропал аппетит, и, вообще, мотивация к жизни исчерпана.


2

А теперь, когда я открылся вам в полной мере (по состоянию на первое июня прошлого года) позволю себе спросить – что вы думаете о смерти, и есть ли у вас опыт практического исследования данного феномена?
Каким бы ни был ваш ответ, я продолжу, ибо мне посчастливилось… я обнаружил следующее: смерть – это нечто большее, нежели просто прекращение жизнедеятельности организма. Можно сказать так:
Жизнь – это происходящее в целом.
Смерть – происходящее в частности.
Смертью выявляются качество условий и основы характера жизни. Основы характера две – вольная и невольная. Пока основная (да – в этом смысле, характерная) информационно-энергетическая субстанция человека пребывает в теле, эти качества смешаны, поскольку биологическая составляющая человека является гарантией на право выбора – это обусловлено процессами жизнедеятельности организма. Любая ситуация умозрительно «развилочна» - «быть или не быть», «делать или не делать», «думать или не думать», «направо или налево», «есть или не есть», «пить или не пить», «спать или не спать»… и так весь спектр бытовых операций…
С остановкой сердца и прекращением жизнедеятельности тела, человек, то есть бессмертная его душа, лишается права выбора, и дальнейшая её участь определяется по опыту, накопленному во время пребывания в теле. Именно это обстоятельство более всего должно нас теперь волновать (если мы в здравом уме), поскольку потом мы уже не сможем участвовать в определении условий дальнейшей жизни.
Выбором даже между самыми мелкими бытовыми решениями мы определяем свой путь после фатальной развилки. То есть, таким выборочно-деятельным образом мы формируем и укореняем в себе способность пребывания в тех или иных условиях.
Наличие верховной, Божественной власти делает всё в этой жизни относительным. Даже диаметрально противоположные условия бытия в своих критических характеристиках весьма и весьма не категоричны перед объединяющим фактором Творца. Всё в руках Создателя, всё в Его власти. Понимание и признание этой неизменной данности есть признак здравого ума, а послушание Богу – высший смысл существования.


3

Итак, пятница, первое июня, вечер, возвращаюсь с работы домой. Вышел из метро посмотрел на небо (всегда по выходе из метро смотрю на небо) и почувствовал в себе перемену. Опустил глаза и всё, всё что видел теперь в горизонтали, оказалось в прошлом, а глядя в прошлое не нашёл ничего привлекательного, ничего такого, что мне хотелось бы ещё раз пережить… Ностальгия мне неведома… Смотрю, человек пьёт пиво, хорошее пиво – не хочу пива, отвращение, хотя всегда очень любил его, особенно после бани и в жаркие дни… Смотрю, на лавочке парень с девушкой сидят, целуются, он настолько увлёкся, что задрал ей юбку чуть ли не до пупка – не волнует… При этом, интересное свойство обнаружилось – какая-то неимоверная лёгкость и всепроникаемость… К примеру, чувствую, могу войти в дерево и ощутить движение соков, потрепыхаться листочком на ветру, но не вхожу – не хочу – не вижу необходимости – не питаю интереса… Молюсь, и ничего себе не прошу – ничего не надо… даже духовного совершенства – вот до чего омертвело сознание… и в теле не чувствую сил – еле ноги влачу, а чтобы силы пришли желания нет…
Несколько освоившись в новым положении, понял, что это приближение смерти – мирной кончины. Страха не было, была уверенность, что меня ожидает лучшая перспектива.
Откуда взялась такая уверенность? Нет – святым я никогда себя не чувствовал, напротив – на исповеди всегда затрудняюсь: настолько много набирается, что боюсь какой-то грешок упустить… Едва только я почувствовал эту перемену в себе, сразу попросил: Господи помоги мне… и получил извещение, что молитва моя услышана и всё будет хорошо…  Не медля стал готовиться к исповеди и причащению… Надеюсь, это не требует объяснения.
Как известно, перед причастием надо три дня поститься, а мне и поститься не надо,  я уже забыл когда последний раз ел… молюсь непрестанно… осталось только каноны и последование ко святому причащению прочитать, да ночь пережить… Признаться, я это дело очень люблю и думал, наконец-то не будет помех – раз нет ни желаний, ни стремлений, то и цеплять меня не за что… Но не тут-то было, едва затеплил лампадку и раскрыл молитвослов, как тут же навалились, и давай «открытки» подсовывать… В горле першат, в волосах копошатся, на плечи давят – затруднение создают… встал на колени… ещё сильнее давят, мол, ложись и спи – нечего воздух сотрясать пустыми глаголами… Слава Богу, всё что надо прочёл, всё что надо сказал…

Утром вошёл в храм, записки подал, свечки поставил, к образам приложился, у всех святых пособия попросил… Стою в очереди на исповедь, думаю только бы не забыть какой-нибудь мимолётный огрешек, из-за которого можно попасть в очень неприятную ситуацию на мытарствах… да и пред Господом хочется чистым предстать…
Батюшка, торопится, молитвы читает, слова глотает, сбивается… думаю, не буду грузить его своей смертью, только грехи сдам… и потом, что он мне может сказать – надо бодриться, надо радоваться каждому мгновению жизни, уныние грех… Я знаю всё это…
Подхожу, грешен, говорю, и собираюсь уже грехи называть, а он меня сразу накрывает епитрахилью (так обычно древних старушек исповедуют) и читает разрешительную молитву… видимо прозорливый… 


4
 
Приехав домой, как положено после принятия Святых Даров, прочитал благодарственные молитвы и стал готовиться к смерти. Простите за подробность, посидел в туалете – так, потужился на всякий случай – пустой весь, брюшиной позвоночник осязаю… потом набрал полную ванну горячей воды, полежал, попарился… потом, как следует, помылся, с мочалкой… одел всё новое – специально держал для этого случая: и нижнее бельё, и рубаху, и костюм, и туфли. Единственное, что не успел – это гроб смастерить и крест могильный… если бы хоть за неделю узнать… ладно, слава Богу за всё, жаловаться не на что … Оделся, причесался, оглядел всего себя в зеркале – хорош, чист и светел, аки облачко… думаю, что-то ещё, что-то ещё… ну, помолиться – само собой, а ведь что-то ещё надо сделать… Вспомнил – жене позвонить… беру сотовый, набираю номер – говорят, недостаточно средств… это меня очень огорчило, я совсем забыл, что деньги кончились… сижу горюю, и вдруг вспомнил, можно же по городскому… думаю, всё – пошла душа в рай, успеть бы позвонить нормально… набираю, руки дрожат…
- Ало! Нюта, это ты?
- Да. Привет…
- Привет.
- Что случилось?
- Ничего. Соскучился…
- Ты серьёзно?
- Вполне.
- Надо где-то записать… это такая редкость…
- Да соскучился, и хочу, чтобы ты приехала…
- Когда?
- Завтра к ужину…
- Нет, завтра не смогу.
- А когда сможешь?
- Не раньше будущей субботы…
- Я не могу так долго ждать… - думаю, лето, тепло, смердить быстро начнёт. Зимой хорошо: лёг на балконе и лежи хоть до весны.
- Тогда сам приезжай…
- Не могу…
- Раньше, когда хотел, для тебя препятствий не существовало…
- Молодой был…
- А сейчас что, старый?
- Не то, что старый – при смерти Нюточка, при смерти…
- Не болтай ерунды… - в голосе послышалось раздражение. – Тебя недельку покормить хорошо и можно ещё пахать и пахать… Ты же сам себя изводишь…
- Ну, всё, всё… не кипятись… - вспомнил, что нельзя с ней говорить о смерти, не любит она эту тему. – Хорошо, в субботу так в субботу… Как там Людмила Рафаиловна? – это тёщу так зовут.
- Нормально. Всё, я не могу больше разговаривать. До субботы. – и пошли гудки, я даже не успел попрощаться, и ещё кое-что хотел сказать.
Ладно, думаю, напишу записку. Сел, пишу. Как это оказывается трудно. Не поверите – два часа писал, столько бумаги извёл – Пушкин так не трудился. И всего-то несколько предложений. Вот, посмотрите:

«Здравствуй, дорогая!
Когда ты откроешь дверь и увидишь меня, не пугайся – я ушёл в полном сознании происходящего. Видно так Господу угодно, что я призываюсь первым. Помнишь мы с тобой гадали кто раньше уйдёт – я оказался прав, прости… Прости за всё – сколько я тебе мучений принёс… Я сегодня исповедался и причастился… Бог меня простил, и ты прости… У меня к тебе претензий нет, только любовь… Есть предчувствие, что иду не в ад, так что буду всегда с вами, буду вам помогать и предстательствовать о вас ко Господу… и к Богородице… Всё, заканчиваю, а то начинаю плакать… и рука слабеет… Поцелуй от меня детей, и всех родных, и друзей… они же на поминки съедутся… Всё, теперь точно – всё. Да хранит вас Господь.
Да, вот ещё что, чуть не забыл – мыть меня не надо, я чистый… и похороните в Переколково, там в конце кладбища, в самом углу, где лежат Сеньковы, ну ты знаешь, там свалка мусора… вот пускай мусор чуть отгребут и копают… там берёзка стоит молоденькая, хорошенькая-хорошенькая такая – вот под ней… она вырастет, будет мне на ветру стихи шептать, и тень будет давать хорошую... И никаких памятников – крест и всё. Это моя последняя прихоть.»

Написав записку, стал молиться. Прочитал кафизму, на каждой Славе говорил «В руце Твои, Господи…». Может быть так и не надо было, но мне захотелось. Потом помолился о всех: и о родных, и о друзьях, и вообще о всех людях, которые здесь остаются… чтобы мир был, и чтобы все к Богу шли… Потом погасил лампадку, лёг в прихожей на пол, ногами к двери… думаю, если лягу на диване или на кровати – придётся выбрасывать – покойник лежал – мы ведь полны всяких предубеждений…
Лежу, руки скрестил на груди, глаза закрыл. Полчаса лежу, час… Что-то никак… Мысли всякие в голову полезли. Стал гнать их молитвой… Иисусовой… потом, незаметно для себя, стал представлять, как это всё будет: вот выхожу через макушку, зависаю над телом, смотрю… потом начинаю путешествовать над поверхностью земли – три дня… думаю при жизни не удалось, так хоть после смерти мир посмотрю… в первую очередь, в Турцию слетаю, полюбуюсь, чего уж там такого, что народ с ума сходит… Потом всё по известной схеме: девятый день, двадцатый, сороковой – препровождение в рай, препровождение в ад… мытарства… Вот это самое страшное – если есть нераскаянные грехи, бесы за них уцепятся и сдёрнут в преисподнюю…
Не знаю, сколько я так пролежал… никак не умирается… открыл глаза – смеркалось… хорошо… Почему-то подумал, что умирать удобнее ночью… Потом ещё раз открыл глаза, было уже совсем темно… Потом началось…
Да вот ещё, небольшая ремарка: я так устал лежать в одном положении – спину аж заломило… и повернуться боялся – жена могла бы подумать, что я тут корчился в муках – не хотел её лишним огорчать… но признаюсь, в одном положении столько часов – настрадался страшно… и в конце уже шумы стали раздражать: то громыхнут чем-то, то музыку заведут на всю катушку, то воду в унитазе спустят, соседи снизу, как всегда, разругались до драки, кто-то, на ночь глядя, перфоратором вздумал работать… Сперва посетовал на людей, а потом опомнился – они ведь не знают, что я помираю… если бы знали, наверняка, потерпели бы, из уважения… Господи, помилуй мя грешного…


5

Итак, пошло… пошло, но не совсем как я себе представлял и как написано в книжках. Сначала уши сдавило и гул возник невыносимый, потом потянуло из ног, из рук… вышел через макушку – да, и завис над телом, и в это же мгновение, даже не успел, как следует, труп разглядеть, понесло вверх, прямо сквозь этажи, сквозь бетонные перекрытия, сквозь чердак, сквозь кровлю… главное, лечу и замечаю где и как строители накосячили… смешно, неправда ли?..
Лечу не быстро, вижу, под ногами Земля, Луну вижу, Солнце, прочие звёзды… думаю, вот красотища – как же везёт космонавтам… и только я так подумал, вдруг, картинка изменилась: в верху, над головой, куда лечу, светло-пресветло, и вижу обители райские, святых вижу, и так отчётливо, хотя далеко ещё… и ангелы поют, сладко-сладко, не описать – на Земле нет такого пения… а внизу, смотрю, под ногами не Земля уже, а какое-то бурляще-кипящее месиво, отвратительное и смердящее – понятно, думаю, преисподняя, и скрежет оттуда доносится зубовный и стоны ужасные…  Вдруг вижу, из этого… из этой смрадной низменности выделились два существа и летят ко мне, в руках держат какой-то предмет похожий на ящик… Подлетели поближе – два ангела, в руках ларец золотой… Думаю, вот и мытарство начинается…
- Какое мытарство? – говорят в один голос. – Не видишь, мы ангелы Света, Богом посланы тебе помочь.
- Вижу… - говорю. – Слава Богу…
- Да-да, слава Богу… - повторяют за мной и улыбаются.
Их улыбки меня смущают… думаю, зачем ангелам Света золотые зубы? А они мысли мои читают и отвечают:
- Сейчас увидишь…
Раскрывают ларец, а там банкетный зал мест на сто… позолоченная лепнина, хрустальные люстры, изысканные витражи, в тяжёлых резных рамах зеркала, старинная мебель… и я уже стою здесь, посреди этой роскоши… а эти уже официантами снуют, столы накрывают: вина, коньяки, водки, невообразимое множество сортов пива, какие-то совершенно незнакомые мне напитки… всевозможные блюда, салаты – всего не перечесть… и такой аромат стоит… сервировка изумительная… цветов море, и какие цветы… точно, на царскую свадьбу попал…
- Всё самое лучшее… все кухни мира представлены… – видя моё изумление, опять в один голос говорят эти двое.
  Тут я понял – меня конкретно мытарят – один демон пьянства, другой демон объедения… Ну, думаю, сейчас третий появится – демон блуда – они обычно в связке работают…
- Да, не стойте так, словно в ресторан пришли, а деньги забыли… Здесь всё от Создателя, всё Им оплачено… - зубовное золото так и блещет, так и блещет. – Садитесь, отдыхайте от земных трудов, выпивайте, закусывайте… И расслабьтесь же Вы, на конец! Через полчаса горячее начнём подавать… Музыканты появились, заиграли, вышла певица, вся в блёстках, кого-то напоминает, но не могу припомнить, кого именно… запела… и хорошо запела… Главное, мой любимый, при жизни, романс: «Я ехала домой…» Думаю, ну вот и третий демон, точнее, демонесса… Я даже успокоился как-то, начал подпевать… думаю, а что, вот они все, голубчики, на виду, как облупленные… и с музыкантами всё ясно: гордость, тщеславие, себялюбие, осуждение и прочие... если станут баловать, я их крестным знаменьем и молитвой…
Вдруг слышу:
- Игорь!
Оборачиваюсь – ба!.. за отдельным столиком в самом углу, в полумраке сидит Карина, псевдоним не буду называть, по известным причинам… Да, та самая поэтесса с которой я встречался и гулял под каштанами и сиренью… 
- Карина? – удивляюсь. – И ты здесь? Ты что, тоже умерла?
- Да, умерла… сразу после нашей встречи… - и слёзы текут по щекам. Мне так жалко её стало.
- Но от чего? Неплохо ведь расстались… и не было между нами ничего постыдного…
- Плохо, Игорь, плохо… ты ведь не захотел зайти ко мне на «чай с любовью»… Вот я и умерла… от любви к тебе… той же ночью из окна выбросилась…
- Господи помилуй! Да что же это такое… - я почувствовал себя виноватым – она из-за меня с жизнью покончила. А я ведь эту ситуацию как упражнение использовал, в том смысле, что встретился с ней только для того, чтобы, находясь вблизи женского естества, удерживать себя от соблазна… а у неё, оказывается, были серьёзные намерения… Теперь точно мне ад будет.
Смотрю, она плачет уже навзрыд. Думаю, что же делать, что же делать?..
- Присаживайся… - говорит, всхлипывая.
Сел на край стула. Сижу потерянный, всё перемешалось, напрочь забыл кто я, где, зачем…
- Хочешь искупить свою вину? – спрашивает.
- Да! Ещё как хочу!
- Давай выпьем мировую, на брудершафт. Немного, всего по одному глотку, чтобы не дать этим демонам повеселиться на наших могилах…
Я так обрадовался:
- Да, не позволим упиваться нашими слабостями! – беру бутылку бургундского и наливаю, буквально по капельке…
- За любовь во Христе! – говорит она, чем рассеивает остатки моих сомнений.
- Да! – отвечаю с восторгом. – За любовь во Христе! Христос Воскресе!
- Воистину Воскресе!
Звенят бокалы, я перекидываю свою руку через её, согнутую в локте,  проглатываю эту каплю (кстати, вино очень вкусное), а она уже проглотила и тянет губы… я подхватываю и… и в это мгновение всё схлопывается, и я оказываюсь в кромешной тьме,  в каком-то подвешенном состоянии – ни зги, хоть глаза коли – падаешь ли вниз, летишь ли вверх – никак не определить – вакуум и ни одного предмета… Ну, думаю – попал, сейчас грохнусь в самую гущу бесов, руки, ноги переломают и будут вечно жарить на открытом огне...
- НЕТ, НЕ БУДУТ. – раздаётся голос, такой тёплый, такой милый, такой светлый в этой глухой непроглядности, и, вместе с тем, строгий такой, отеческий. – ЭТО ТОЛЬКО УРОК БЫЛ. ТЫ ВЕДЬ ПРОСИЛ ПОМОЧЬ ТЕБЕ.
- Господи, Ты ли это?
- Я. 
Мне хотелось что-то спросить, чтобы подольше звучал этот голос, но тут я почувствовал, что опять вхожу в своё тело. Очень неприятное ощущение: озноб, слабость, тошнота, головная боль… С трудом поднялся, подошёл к образам, затеплил лампадку, стал молиться… Помех не было, молитва быстро наполнила всё моё существо, и когда мне стало тепло от неё и легко, я опять услышал тот замечательный, до слёз родной, голос.
- ТЕПЕРЬ ВИДИШЬ МОТИВАЦИЮ К ЖИЗНИ?
- Теперь вижу, Господи.


6

Три дня ходил, как неприкаянный, не разговаривал, людей сторонился, если спрашивали, отвечал коротко, по существу... Сотрудники удивлялись, спрашивали, не захворал ли… они ещё не знали меня таким… да я и сам себя таким ещё не знал…
Изо дня в день потихоньку приходил в себя, острота впечатления ослабевала. В пятницу, пришла мысль: «А не приснилось ли?..»
В субботу приехала супруга, оплатила мои счета (с получки вернул). Я рассказал ей всё как есть, в мельчайших подробностях. Теперь вот и вам. Не знаю как вы, но она мне не поверила. По окончании рассказа, вдруг, вскочила, побежала на кухню, стала греметь дверцами шкафов. Я последовал за ней.
- Что ты делаешь? – спрашиваю.
Она пронзительно посмотрела мне в глаза, горько усмехнулась, и прошептала:
- Ищу следы глубокого запоя…
Я взял её за плечи, встряхнул, притянул к себе, поцеловал… она обмякла, уронила голову мне на грудь и заплакала…


7

Получив доступ в Интернет, сразу зашёл на страницу Карины. Смотрю выставила новые стихи, значит жива. Следов не оставил, звонить воздержался – вдруг, думаю, опять станет приглашать на «чай с любовью»…


8

И последнее замечание: с тех пор вдохновение меня не покидает – каждый день что-то пишу… и так радостно на душе…

 
14.06.12
10:29