Что горело, грезилось, пыталось

Что горело, грезилось, пыталось
Ввысь лететь на солнечном ветру,
Что зеленой радостью вплеталось
В светлых снов сиреневую грусть,

То бежит в моих подлунных строках,
То струится, тише иль быстрей,
В нем ручьи глядят голубооко
В копны трав и завитки кудрей,

В нем цветет живительная сила,
В лепестках алмазная роса,
И поют о чувстве синекрылом
Ветви-рифмы, ветви-голоса,

Только мгла, да пастью злой, постылой,
Съела щебет стихотворных стай,
Проворчала: о любимой, милой
Не пиши, и даже не мечтай,

Объяснили прямо, в лоб и с краю
Вы про это, доводы ясны,
Да, всё так, но я зачем-то знаю:
У тебя такие точно сны.

Хоть они мне редко отвечали,
Я их видел сквозь златую дверь,
Оттого я нынче опечален,
Оттого я радуюсь теперь,

Оттого стихов цветочных груду
Я лозой на грифель завяжу,
Ни о чем просить тебя не буду,
Лишь ручьем я прожурчу, скажу,

То одно, лишь трепетную малость:
Ты поведай лунному перу,
Что зеленой радостью вплеталось
В светлых снов сиреневую грусть.