Какой-то он

Он спросил у дороги, куда он едет,
Получил ответ и плащом укрылся.
От бесследных дней он угрюм и бледен,
От вагонной качки встряхнулись мысли:
"Почему она двери затворила?
Там же маленький он у окна скучает,
Выйдет - ручкой трет пыльные перила,
А войдет - растерянно жмет плечами...
И еще, за кругом стальным полярным,
Первая она давит на сцепленье,
Изо рта бьет пар, взглядом капиллярным
Она молит будто, и дрожь в коленях..."

Он опять придумал, что всем им горько.
Знает же - всё проще, им просто кисло,
Ну а он бесвкусный несчастный Йорик,
Полоумно шепчущий басни листьям,
За стеклом дарующим свою свежесть
Тем, кто еще дышит. Здесь, в закулисье
Поездной брони хочет он быть нежным
Делом, словом, помыслом, рядом - дети.
Сделал им козу. Дернулись мамаши,
Малышам же он словно в поле ветер.
Может быть на станции ему машут?
Нет, ночной торговец с женой-торговкой -
Руки их грубы, безвоздушны будни...
Он поправит плащ безразлично ловко,
И опять уснет, и вновь не забудет.