Аврал... Эфиопский дневник. 123. Ч. 3

В конце дня в Госпиталь привезли с фронта очередную группу раненых эфиопов. У одного – ранение в живот, перитонит.  Нужно немедленно оперировать. Но в операционном блоке  Госпиталя, как нарочно,   прорвало водопровод и канализацию. Полы залиты нечистотами! Нужен ремонт и колоссальная дезинфекция, уборка, наведение порядка… Уйдёт на это пара дней…

Я  сразу направился к Медицинскому Директору и  сказал, что в сложившейся экстремальной аварийной ситуации могу оперировать больного и в обычной перевязочной.   И  даже в любой другой комнате, после её срочной подготовки... Иного выхода – нет…

Но Медицинский Директор  твёрдо заявил, что ни в коем случае не следует это делать, т.к. именно мне придётся отвечать за возможные осложнения. Нужно договориться и сделать операцию в операционной другого Госпиталя.  И он начал звонить поочерёдно во все госпиталя Аддис Абебы с просьбой принять нашего больного, организовать операцию у них, но что бы оперировал я с нашим операционным штатом.
 
Все гражданские  госпиталя, несмотря на наши очень веские аргументы,  под разными предлогами отказались пойти нам навстречу, организовать операцию у них. Лишь Директор Армейского госпиталя, Министр Здравоохранения генерал  доктор Гизау,  согласился, коротко ответив: - «Привозите! Ждём!» К этому времени уже стемнело. Наступила ночь.

И мы поехали – в первой машине пациент с реанимационной бригадой, которая в машине продолжала лечение больного, вливания растворов, подготовку к операции.  Во второй машине – я с  операционной бригадой. В третьей машине –  биксы со стерильным материалом и  инструментами, которые мы взяли с собой, что бы сразу сделать операцию.

Часовые в воротах молча пропустили наши машины. Подъехали к хирургическому отделению. Перед входом в здание нас
встретила операционная сестра Армейского госпиталя и сказала, что операционная и всё необходимое для операции -  готово для операции.  Наш стерильный материал и инструменты – поэтому не нужны. 

Не теряя ни минуты,  мы приступили к операции.  У пациента было ранение живота с множественными повреждениями кишечника – содержимое которого было в брюшной полости.   Перитонит (воспаление брюшины).  Состояние больного крайне тяжёлое.  Хуже придумать невозможно…

Часа через два операция была закончена. Анестезиологи и реаниматологи отлично поработали, провели необходимые вливания лекарственных растворов, состояние  больного несколько улучшилось. Можно было теперь вздохнуть спокойно – всё возможное сделано.

Сёстры, приехавшие со мной,  собрали весь использованный операционный материал,   инструменты,  загрязнённые при операции.  Начали   уборку операционной и   наведение  в ней порядка   после операции. Но тут подошла  не уходившая сестра Армейского Госпиталя и с улыбкой сказала, что не нужно это делать. Они сами наведут порядок и сделают уборку.
 
И я отпустил свою операционную и реанимационную бригаду.  По домам их увезли машины, на которых мы приехали,  дожидавшиеся конца нашей операции. А я остался с оперированным больным. Его  перевезли в реанимационный зал, расположенный рядом.  Меня предупредили не беспокоиться о лекарствах, взятых на всякий случай. Армейский Госпиталь обеспечит больного всем необходимым.

Реанимационный зал -  громадное помещение, с высокими потолками,  на 30 коек. Койки  отделены одна от другой   лёгкими  невысокими перегородки.    Вокруг кроватей большое пространство достаточное  для работы персонала с больным.   

 В центре  зала  – пост персонала, отгороженный стеклянными стенками. Столики с необходимым оборудованием для лечения, реанимации. Мониторы для непрерывного наблюдения за состоянием, функциями больных. 

Находясь в центре зала, персонал имел всю информацию о состоянии больных -  не сходя с места, видел всех пациентов сразу.  Можно мгновенно обратить внимание на тех, кто в этом немедленно нуждается,  и оказать им помощь.    Хороший зал!  В общем, система множества отдельных комнат для больных, которая применялась во многих реанимациях других госпиталей  – менее удобна.  Она затрудняет работу персонала, наблюдение за больными… 

В  реанимации  до утра,  занимался лечением больного, наблюдением за ним. Сделал перевязку. К утру состояние его стало  стабильным. Часов в 7 утра в Реанимационный зал вошёл доктор Гизау – худощавый, среднего роста, быстрый, подвижный. Поздоровались. Я поблагодарил его за оказанную помощь – предоставление операционной для срочной операции. Он улыбнулся и произнёс частую здесь фразу – «Доунт меншен ит! Не упоминайте об этом…»

Спросил  его – не возражает ли он, что буду ежедневно осматривать больного,  делать перевязки и так далее… Гизау  улыбнулся и ответил – что я в праве делать всё, что посчитаю нужным.   Он уже дал указания  об этом… И добавил, что машина Госпиталя сейчас  меня отвезёт домой –  ведь ночь проработал. А по утрам будет возить в Армейский Госпиталь.
 
Ежедневно после этого в течение недели я ездил в эту Реанимацию, осматривал больного, контролировал назначения, делал перевязки. Каждое утро  видел там  доктора Гизау. Пожимали  руки. Беседовали коротко о делах, работе.

Потом «Амбуланс»  отвозил меня в Полицейский Госпиталь. Туда вернулся из командировки хирург  доктор Беккеле. У меня с ним был один кабинет на двоих. Утром, придя на работу,  в кабинете   мы переодевались  в костюмы для работы, Потом весь день каждый работал в своей операционной.  В конце дня опять встречались в  том же кабинете, обменивались коротко впечатлениями от прошедшего дня, переодевались и уезжали по домам.

В один из дней Беккеле спросил – часто ли я бываю в русском Посольстве… Я ответил, -  «Каждую неделю и даже чаще… Вот сегодня после работы поеду – может быть есть письма с Родины…»  Он вручил мне лист бумаги в конверте и  сказал, что бы я отвёз его в Посольство.
– «Это  письмо в Посольство – что бы вас оставили работать  в этом Госпитале. Передайте его вашему руководителю…»  Я  посоветовал ему отправить письмо обычным путём, по почте… Он ответил, что это будет долго… И попросил всё-таки  отнести письмо… Пришлось уступить…Передал письмо в отдел кадров. Его кинули в урну.