каждодневно

границы между днями стёрты в пыль.
во сне одно лицо - лицо толпы.
в ушах шумит. шумит, гремит метро,
выплёвывая поезд, как патрон.

а люди, как река, текут, текут,
не натекутся на своём веку.
попал - плыви, спокойно, как вода.
представь, что ты - вода. сейчас. всегда.

в груди томится клетка, но без птиц.
все птицы улетели, разбрелись.
остались прутья, веточки да грязь.
вот что-то всколыхнулось. поддалась.

вот здесь затрепетало. ерунда.
когда-то было лучше, но когда?
когда миры разбросаны - владей,
и смело, шаг за шагом, по воде,
и дни как дни. а не единый день.

минуты - как минуты, череда.

замёрзшая, уставшая, на дне.
спасение нашедшая в войне,
слепая, балерина на пруду,
та кукла, что не выберет колдун.
живая? мясо, кости, кожа - есть,
и разум, хоть остыл, но всё же здесь.
а значит, продолжаем разговор,
играем в жизнь, пока разлит кагор.

автобусы живые и в тоске.
зима, как я, висит на волоске.
пропущены звонки, а писем нет -
разорваны в полёте на луне.
кругом черновики, черновики,
и люди - черновые, от руки.
и вроде молодые, силы - ноль,
идут и смотрят жизни, как кино.

а надо что-то делать, только что?
купить лжеутеплённое пальто,
накрасить ногти, выбрать верный цвет.
весь чёрный в сумку - и под дверь вдове.
укутаться по уши в тёплый шарф,
представить, что шевелится душа.
идти домой под звёздами и ждать,
что музыка не стихнет никогда.

а ночью - плед, и сон. и снова сон.
и лица сочетаются в лицо.
фальшивят голоса то тут, то там,
а поезд, только выехав, устал.
но утром, где-то в семь, а может, в шесть,
вдруг что-то затянуло на душе.
чернила черновых текут рекой,
и где-то там мои - одной строкой.

иди, вставай, иди. вода и чай,
и утро просыпается, бурча.
глаза, ресницы, музыка - в карман.
готова? ну вперёд. круши. ломай.

несозданное прыгает в кармане,
и с каждым шагом только хуже станет.
невысказанное в ребрах, слева, да.
там что-то всколыхнулось? ерунда.