Исповедь веномана

        Всеволоду Овчинникову

Кайфовой инъекцией в вену
воспринял я «барышню» Вену.

Затеяла Вена шальную игру —
она «посадила» меня на иглу.

Не надо мне благостной фальши.
Кружи меня бережно в вальсе,

как будто с тобою мы в райском саду,
а в ад я когда-нибудь сам попаду.

Кружи меня, Вена, без пауз,
и пусть улыбается Штраус.

Дыхание нежное сводит с ума,
но чем заплачу, если хила сума?

Разлечься бы праздно на травке
и думать о Фрейде и Кафке,

и выучить солнца игру наизусть,
смешав как алхимик надежду и грусть,

и пусть негодующий Малер
озвучит небесные дали,

чтоб ноты безумно скакали
по малеровской вертикали.

В кружении лёгком от редкостных вин
красотку бы мне нарядить в кринолин

и, томно играя повесу,
пройтись с ней по Венскому лесу,

и вдруг задохнуться от стресса,
подумав, что рядом Инесса.

Вдыхая, как опиум, венский озон,
услышать ушедших веков перезвон

и выйти героем на сцену,
пройдя сквозь бетонную стену,

и, зная бессмертия цену,
восславить в стихах Авиценну.

В эпоху безумно лихих скоростей
не будет покоя от диких гостей.

Не скроют ни грим, ни уловки
ущербность челночной торговки.

Засунь меня, Вена, в московский трамвай,
но сердце мне сказками не разрывай!

Ах, если б в Москве не Елена,
что любит меня и Шопена,

не стал бы я рваться из плена.
Прощай же, мечта моя Вена!

1998–2012