Маразматические куплеты

Заело в дебрях!  Анальгин
глотаю и фурацелин!
Гудят сирены постороннюю любовь.
А мы мотаемся, чижи.
Все улыбаемся, чи-чи?
И недовольны все погодой и собой.

Безостановочны мура
и твой сиятельный маразм,
о, стародавняя тоска круга!
Кабы болела голова,
а то ведь трезвенькие два,
я не найду вовек себе друга.

А ты коришь меня, дуришь,
ты сам без солнышка не рыж,
ты льешь иронии спасительную лесть,
а завтра, брошена тобой,
клянусь твоею головой,
я одиночить убегу в лес.

Как после песен мы молчим,
как молча руки волочим,
а наши плети после песен, после сплетен
не белой завистью дрожат,
не черной злобой ворожат,
а отупляюще кружат ледью.

Утихомиримся! Старо.
Ни варьетешный лямурон,
ни этой скуки тарабарщина и мука
не рассыпаются в пустяк,
не машут, эхая, “Пусть так!”,
а кажут, блажью упоясь, кукиш.

Но все равно я хохочу,
плюю на то, чего хочу,
плачу душою за портрет,
и только знаю, что в миру,
в котором врем, в котором вру,
ты называешься Цыган Альберт,

И сон мне снится, Алеке:
ты мне мигаешь вдалеке,
а я глаза боюсь поднять (смех!)
и убегаю со стыда,
ору, что “нет”, шепчу, что “да”,
и в бзике радости топчу снег.

март 1981