Резьбу срезало...

               I.

Триангуляция не суть,
коль если зло тебя тревожит,
внемли, коль злобных не стреножить,
обильней втрое обоссуть.

Что лоси зла, что ось козла,
осине не присниться сини,
так посиней, Инесс к Мессине
поосиневших завезла.

Везувий зев раззявил вновь
и жарит, вылезши из кожи;
смотри, размазаны на роже
и кровь, и слёзы, и любовь.

Облей блюющего на клей
водой из лейденской аптечки;
не течке возжигайте свечки,
в ночи свечению аллей.

Алеют маки без угроз,
не окровавив нос собаки;
в грозу не заключайте браки,
коль нет корзины алых роз.

Вестимо, тест мой не всерьёз,
но тубероз не резок запах;
аллах халвой не липнет в лапах,
трактуя плаху как курьёз.

Курений дымные столбы
спиралью подпирают небо;
для бедных не достанет хлеба,
им белки отирают лбы.

Молебен страстью сопряжён
для поиска иного взгляда,
но перламутрова помада
у набожных губами жён.

Прожжён политик до костей,
сожжён несчастьем паралитик;
каликам не досталось титек
и титулованных гостей.

Гости у квакера, постясь,
постой над лужею, поквакай;
сближения ужа с собакой
не ждите, невозможна связь.

На коновязь не ставят суп,
упасть на пустоши не штука;
но, боже мой, какая сука
пообжевала колбасу.

Баул аулу без нужды,
балык болтается в ягдташе;
Кабул не просит нашей каши,
но Маши просятся туды.

Простуды в пазухах живут,
для гайморита всё возможно;
всё сказанное мною ложно,
но ложки ложек не жуют.

Уютен тятя у утят,
но почитателей тиранят;
зачем нас девы рано ранят,
а поздно ранить не хотят.

Как жутко ветхое жильё,
лохмотья пакли, пыли ворох;
люблю в пирах и разговорах
пороховатое жульё.

Три лье плетётся соммелье,
чтоб пролопатить погреб винный;
сова летит к дуплу с повинной
в нарядном сереньком белье.

Две Беллы любят кобелей
и обеляют их ревниво;
пять лет как не родила нива,
сегодня трудный юбилей.

Об юбку не поранишь нос,
но вежливо прийти заране;
не ездят мыши на варане,
не то б он их ужо завёз.

Завоз картофеля вчера,
а вывоз нынче как придётся;
кладу строку, она кладётся,
накладны нынче кучера.

К учёбе приступают так –
берут чернильницу и ручку,
рычат на Жучку, ждут получку,
под кучку прятают пятак.

У кочки зренье словно с гор
и точка к зренью приложима;
пишу я точно без нажима,
а нажимаю на кагор.

О горе мне, не буду жив,
но распилить чужие гири;
о Ричарде красивом Гире
такого в прессе не скажи.

Кажись, никак затормозить
не в силах я, горят колодки;
а в лодке ладные молодки,
попробуй кротко возразить.

Компьютер в заговор вступил,
вот новый лист из-под панели;
любил я Лайзу не Минелли,
а лайм у Вайкуле купил.

Купоном наделяет поп
на попки нежных прихожанок;
всем жаворонкам станет Жанок,
на ком не встанет – остолоп.

Циклопу жарят эскалоп
из Одиссеевой дружины;
но дипломатии пружины
напряжены почти в галоп.

Гальваникой не будешь сыт
и амальгамой не закусишь;
так кто тут потребляет русиш,
держа за пазухой иврит.

И врите мне, ведь я вам вру
три короба и сорок пачек;
все любят маленьких собачек
поближе колером к ковру.

Коварен жареный утюг
необоюдоострым жалом;
мостите жизнь свою стяжалом,
ложась ужимками на юг.

Не ешьте, зайки, суррогат
взамен котлеток и окрошки;
мой кот вам всем наставит рожки,
хоть сам несчастен и рогат.

Соседке нужен чичисбей,
ей обещал его мессия;
басит немытая Россия,
единая, хоть гвоздик вбей.

О Волобуеве в сердцах
чего соратники не сбрешут;
его главу на щепки тешут
в кустах, зато спина в крестцах,

грудь средоточье перекрестий,
перекреститесь, чур и брысь;
с ним восемь дней сражалась рысь
в буру, а козырь строго крести.

У крестника в компьютер вник,
буквально вызов фрям моральным,
там занимаются оральным,
а это дело на дневник.

Дней чистых праведность забудь,
не днюет Тоня, не ночует,
её куница хлыст почует
и рысью в двери как-нибудь.

Какофонический бедлам,
doom, death, industrial & house,
не стану врать, что чисто хаос,
конкретно не для древних дам.

Адам, я яблоко отдам,
посей под ангельскою сенью
все незаконные растенья,
тебе пора уж по годам.

Goddamn, какого лиха ради
в эскорте зла эмблем и блях
для утешенья забияк
грохочут траки на параде.

Вредактор рукопись зарежет,
ещё живую бросит в пруд;
владыки мира тоже мрут,
но статистически пореже.

Бандиты шапочку сорвут
и отошлют её в Дакоту;
какую нервную икоту
мы нынче встретили во рву.

У ворвани щека жирна,
китовый ус её питает;
как синий цвет себя читает,
когда обучена жена.

У моря кожа солона,
как во хмелю его шатает;
желе и плавится, и тает,
мечтает жёлтого слона.

Придёт она, как есть нужна,
а не придёт, и есть без нужды;
тефтели словно стали чужды,
а перфорация сложна.

Сапфироносные коржи,
а вредоносное в газете.
Что мне сказать во ржи Лизетте?
Заворожённое скажи.

Тьюлип-тьюлип, чалап-чалап,
тилим-бом-бом и даже выше;
я к небу обращаюсь с крыши,
шурша подушечками лап.

                II.

Кто ровным счётом ничего не значит
и пробным шаром катится во тьму;
Карнак как раз себя перекарначит,
mon cher как два клошара по уму.

Наум Наоми выминает nomen,
оскома в коме номером мертва;
два реноме в одном как раз феномен,
квадригу ломит цуг на два и два.

Едва е-2 выходит вон из ряда,
ему грозит припрыжка через борт;
парад-алле энтропии порядок,
а парапет забора недобор.

Недобр не бобр, но обобравший бедных,
съедобен бок, а также карбонат;
кусок мясной шипит в жаровнях медных,
везут на дровнях дареный шпинат.

Шпионят все, почти что все, простите,
шипы в тиши за розами следят;
коль сладко льстите, очи опустите,
ведь их едят и пристально глядят.

На глади дней нет места, есть морщины,
общины мест не склонны уступать;
идут по дну утопшие мужчины,
им сложно по песку переступать.

Перестановка вновь безрезультатна,
резон урезан равенством личин;
зачем нам те, на ком такие пятна,
довольно солнца пестроте причин.

По чину строг монашеский уставчик
и тяжек, не женись и не стяжай;
из правил всех им нравится буравчик,
он сам себя назначил в сторожа.

Строжите деток, но не надо клеток,
битья и токования глупцов;
я спать хочу, так дай мне руку, лето,
и от пера избавь в конце концов.

                III.

Бесспорны потроха.
        Ха-ха…
Кишечники тихи.
        Хи-хи…
Накидка на меху.
        Ху-ху…
Я клавишей пишу.
        Шу-шу…
Клавиром по душе.
        Ше-ше…
Кумирам хорошо.
        Шо-шо…
Завидная звезда.
        Да-да…
В струении воды.
        Ды-ды…
Мешалкой по манде.
        Де-де…
Двуногое равно.
        Но-но…
В критические дни.
        Ни-ни…
Хожденьем по стене.
        Не-не…
Меж этими тремя.
        Мя-мя…
Отребья не пойму.
        Му-му…
Немногое в суме.
        Ме-ме…
Заброшены поля.
        Ля-ля…
Отбиты корабли.
        Ли-ли…
Лулу скулит в углу.
        Лу-лу…
Витражное стекло.
        Ло-ло…
Разнежились в тепле.
        Ле-ле…
Скупали барахло.
        Ло-ло…
Опять не повезло.
        Ло-ло…
Твержу козе назло.
        Ло-ло…
Ох, наживу врага.
        Га-га…
Нa костяной ноге.
        Ге-ге…
Мету ту-ту пургу.
        Гу-гу…
Ой, больше не могу.
        Угу…

                IV.

Любая история, если в ней отсутствует любовная линия, описание
страсти, эротическое напряжение, теряет для слушателя большую
часть своей привлекательности. Мы люди и, нравится нам это или
нет, у нас есть душа, которая испытывает потребность в любви.
                И зелёном горошке…
 


 Soundtrack: Momo Wandel Soumah, Felenko Yefe.