Если звезды зажигаются

          На арене,  в кино – в каждой его роли жили и соперничали два героя. И первым всегда был зритель. Вторым – он сам, Леонид Енгибаров.
          Слава коверного в цирке быстро отставала от славы великого артиста.
          Свои интермедии он придумывал сам, аккуратно, день за днем, вписывая в свою тетрадку, потрясающие своей нежностью и мощью строчки: http://engibarov.ucoz.ru/publ/0-1
          Подражая ему, балансируя на шатких кругляках и досках, извиваясь в немыслимой пантомиме, мы - его восторженные, в коротких штанишках, почитатели - постигали сокровенную «тайну глаз», язык пластики.
          О своем кумире, как и положено, мы знали «все»: «военное детство», победы на ринге, и, что, даже, великий Валерий Папенченко дрался с ним однажды… и не победил! И девочки тоже, «точно» знали: он – любимый ученик великого Марселя Марсо!
          И грезилось, грезилось что-то еще, и еще, ускользающее, щемящее, из безбрежного будущего.

          Но, вот, - тогда же, - в нашем дворе...
          Крашеная, рыжая «бабетта» с пышным начесом на голове, глаза - подведенные черным аж до висков, яркая - «экзотик» - до середины бронзово загорелых бедер, не-то юбка, не-то, просто фантик, - наша достопримечательность, «звезда», милая, прелестная, как я сейчас ее вижу, Марина.
          Рассекая наш унылый двор надвое, по глубокому песку, тоненькая, на высоких шпильках, она неукротимо вызывала на себя всю колкость его серой убогости.
          Не чуя себя, по-дурацки мы орали ей вслед такую же, дурацкую, песню: «Марина, Марина, Марина – хорошее имя, друзья…».
          А она своей близорукой, снисходительной улыбкой, словно из космоса, посылала нам, пацанам, сигналы понимания и всепрощения.
          Прояви она хоть каплю заносчивости – быть бы ей «кукарачей»!

          Пленяя, восхищая, светя нам и сгорая, звезды отвоевывают нас у прошлого, окрыляя и подталкивая к будущему.
          В "глухие" 70-е пришло известие о неожиданном конце Енгибарова.
          «Послушайте! Если звезды зажигают..."
          Нет, дорогой моему сердцу Владимир Владимирович, - они зажигаются.
          Сами. Не спросясь.
          И, даже, - вопреки!