17. Путь от Дудинки к Диксону

Везде, уставшим, отдых время ткёт,
Их лица сна обмахивает веер.
А теплоход совсем не устаёт:
Мы  сладко спим, а он идёт на север.

Спешит вперёд, как-будто бы на спор,
Теченье в помощь, ход же против ветра.
Проснулись мы, а за бортом Усть-порт,
Прошли уже сто двадцать километров.

Нас дебаркадер порта не принял,
Иль мы не напросились, неизвестно.
Наш теплоход вдали на якорь стал,
К нему спешат шесть мотоботов местных.

Стоянки этой в нашем плане нет,
На берег нам сойти не разрешали.
Чтоб избежать уныния тенет,
Нам о селе немного рассказали.

В посёлке этом триста человек,
Живут эвенки, ненцы и долгане.
Пасут оленей и, как все у рек,
Тут промышляют рыбными делами.

Переговоры громки. К нам на борт
Поднялись этих мест аборигены.
Направил к нам своих посланцев порт,
Дела вершить продажи и обмена.

На палубе и шкуры, и рога,
Следы оленьей гибели печальной,
И сшитые оленьи торбаза*.
Туристы оживились моментально.

Ура! Вещей диковинных парад
С доставкой на дом – это просто круто!
Товары покупали нарасхват
И тут же разносили по каютам.

А ценность тем покупок  дорога,
Чтоб редкость их знакомые признали.
Огромные ветвистые рога
В кают пространство просто не влезали.

Наш капитан был разнести готов
Туристов за чудные перемены:
Панно из свежекупленных рогов
На палубах украсили все стены.

Не разбираясь что, где и когда,
Он, чтоб в портах не подняли на смех,
И чтоб туристам избежать стыда,
Команду дал прогнать торговцев всех.

Когда что подведёт тебя, пойми,
Когда б умели, не было б так грустно.
Застрял у борта вездеход с людьми,
Хоть мотоботы разбежались шустро.

Опасность рядом вертится, как ртуть,
И беды не бывают без причины
Огромный теплоход, пускаясь в путь,
Чуть не отправил вездеход в пучину.

Нехитрый наш маневр опасным был.
Но обошлось. И вездеход везучий
Полуныряя к берегу поплыл,
А в нём народ прилёг на всякий случай.

Под стресс адреналин в крови возрос,
И аппетит украсил завтрак поздний.
Дальнейший путь комфорта не принёс,
На палубе прохладно и нервозно.

Вода на километры до земли,
Ширь Енисея спереди и сзади,
Полярной тундры берега вдали
Лишь тоненькой чертой за водной гладью.

Ничто привлечь вниманья не могло,
Но, через три часа движенья кряду,
Увидели мы на горе село,
А под горою баржу-дебаркадер.

Сошли на берег мы под зычный гул,
Звучала так баржа под каждым шагом.
Ведёт наверх, в посёлок Караул,
Дорога с плотно сбитым чёрным шлаком.

Подъём, и мы на шаг сменили бег.
Дома одноэтажные в посёлке.
Живёт в нём больше тыс(я)чи человек.
И жалость к ним кольнула, как иголка.

Смущает ширь брёвенчатых дорог,
Не описать, на что они похожи,
А вдоль домов настилы из досок,
Заборов нет и огородов тоже.

В полярной тундре быт таков не нов:
Всё сделано со смыслом, но не прочно.
Здесь летом много гнуса, комаров,
От них спасенья нет ни днём, ни ночью.

Зимой метель, мороз - до сорок семь!
И даже летом снег лежит в низинах.
Но кое-что обычное совсем:
Имеются, как всюду, магазины.

Вот их-то наш турист атаковал
Азартно, с нерастраченною страстью.
И каждый что-то впрок приобретал:
Рога оленьи, тряпки и запчасти.

Тащили к Енисею в простоте
Для теплохода новые вериги.
Но в наших жёнах дух - на высоте,
На этот раз купили только книги. 
 
Вещизм – болезнь, им нас не удивить.
Но наши наблюденья показали,
Чтобы потом друг друга не корить,
Семейные рогов не покупали.

Не захотелось их купить и нам,
И мы ведь с пар других стандартный снимок,
Но проявили интерес к рогам,
Попавшие в круиз без половинок.

Мужчины, те к рогам привыкли, знать,
И их приобретали без печали,
А женщины, чтоб дома доказать,
Они рога пока не наставляли.

Турист отдал покупкам много сил,
Сжигало стыд ажиотажа пламя.
Обед, на счастье, пламя погасил,
Нас пригласили в тундру за цветами:

„Вся тундра летом в радостном огне,
Пойдём, убранство летнее оценим.
На Диксоне трава и та в цене,
Цветы, конечно, в радость будут всем им”.

Порадовал цветов ударный сбор,
А тундра удивила всех изрядно:
Она – нежнейшей зелени ковёр,
Парадно разноцветный и нарядный.

Побегали мы много в суете,
Но нам трудов потраченных не жалко
Не верилось, на вечной мерзлоте,
В траве растут азалии, фиалки,

И розовые мытника цветочки,
И лютики, и маки золотые,
А рядом незабудки и звездчатки,
И даже одуванчики простые.

Нам был на сбор цветов назначен срок,
Внушало время, в спринт играя с нами,
Что тундра – это тёплый ветерок,
Большой простор, усыпанный цветами.

Так тундра удивила простаков,
И больше удивить ещё могла бы.
С охапками в ней собранных цветов,
Усталые, вернулись на корабль.

В порядок привели себя чуть-чуть,
Турист – не сноб, с походным бытом дружен.
Наш теплоход пошёл в дальнейший путь,
Нас ублажал вполне приличный ужин.

Сегодня нагулялись по земле.
Несёт нас Енисей по волнам с глянцем.
Прохладно. Ветерок. Но на корме,
Собралась молодёжь на вечер танцев.

Ночь. Музыка. Светло. Полярный день.
И мы пришли, почти что молодые.
Не стали танцевать, мешала лень,
Или по духу были мы другими.

Того, кто телом слаб и кто угрюм,
Полярное достанет холодище.
И через полчаса нас принял трюм -
Обжитое, но тесное жилище.

* торбаза - мягкие сапоги из оленьих шкур мехом наружу