Утро

Самонадеянное утро подступает в тишине,
по ветру развевает ленты. Развивается во мне
початок мысли. Тишина - постскриптум речи.
Так кисти рук и локтевой изгиб продолжат плечи,
как продолжает мысль перо в содействии с бумагой.
Восход краснеет, неизбежно предваряем влагой
на крышах гаражей, застеленных прутами ивы.
Вороны – в ранней тишине чресчур крикливы –
подымут в небо свой черничный глаз,
как будто в ожиданьи, что небесный глас
в итоге полуночной битвы добра со злом
раскатистым глаголом заявит наконец о том,
что идеалы готики (прекрасны в отношении печали)
отныне не уместны, как было принято в начале
всего. Но гибели всего не в силах прекратить
ничто. А мы усердно продолжаем возводить
ничто в квадрат, и дни свои - ничто, оберегая
от канонических грехов, в чьем списке запятая
теряется в бескрайнем изобилии страстей.
Вороны, видно, понимая, что и сегодня апогей
раздора вечных оппонентов им не светит,
срывают когти с гаражей, и звуки эти
(точней озвученная разве только сутра)
бесповоротно возвещают наступленье утра.