Конфеты

Тишина.
Абсолютная тишина. Пусть утверждают, что абсолюта в данном определении быть не может по сути, но данная субстанция вокруг была максимально приближена к невозможному с точки зрения здравого смысла.
Виски, словно сдавленные в мощных тисках, пульсировали бурной взбешенной кровью, отталкивая внешний источник раздражения. Шаг по окружности влево, заставляющий оживать пространство, дался мне с обнадеживающей легкостью, даже с радостью. Я сделал еще один шаг, не так уверенно, но все же тверже касаясь обнаженной ступней прогретой лучами летнего солнца земли. Сердце вспыхнуло неизведанными искрами, воспламеняя посредством вен все тело, кажущееся таким непомерно тяжелым. Из глаз брызнули непозволительные сентименты, затопляя панораму вокруг, о которой так долго мечтал я ночами. Свежая трава задорно щекотала мои ноги, наделенные как будто чувствительностью, в десятки раз превышающую нормальную. Я улыбался той улыбкой, которая вечно играет на безобидных лицах блаженных. Наверно, со стороны, я и производил такое впечатление. Хотя, с какой стороны не посмотри, здесь был только я. Я и она. Тишина.
Тем не менее, я шел по прохладной траве, неизвестно как сохранившей свою живость при таком зное, которого я, собственно, тоже не чувствовал. Не ощущая ни ветра, ни полыхающего, словно в двух метрах сверху, жаркого солнца, не слыша пения птиц, которое просто обязано было присутствовать в таком месте, как это, я делал шаг за шагом, сорвавшись, наконец, на бег. Я раскинул в стороны руки, пытаясь поймать воздух раскрытыми ладонями, и кричал от восторга. Спотыкался, но не позволял себе останавливаться, чтобы не прервать этого чудесного полета, ловил тополиный пух, легко проплывающий мимо, и подбрасывал его над головой, заставляя планировать дальше.
Меня не останавливал страх, который исчез в мгновение ока, дикая вибрация дыхания, которое словно ударялось об невидимые тонкие нити, играя мой любимый мотив. Я не слышал его. Не слышал ничего. Только чувствовал. Все мое существо бросило силы и эмоции на возможность ощутить тепло земли уставшими от застоя ногами, на возможность перебирать пальцами горячий песок, спугнув случайную живность.
Внезапно под моими ногами земля качнулась… Я остановился, как обожженный, перед невидимой преградой и, не опуская рук, посмотрел вниз. Ничего не было… Я застыл, не веря своим глазам. Под моими ногами зияла пустота. Зависнув на пару секунд в, ставшем почему-то ледяным, воздухе, я сорвался и начал, сравнимое только с кораблекрушением, невыносимо долгое падение…

 - Ненавижу!!! – кричал я на всю палату, руша то, до чего мог дотянуться. Задыхаясь от нестерпимой злости на весь мир и хватаясь за осточертелый воздух, тут же выпуская его сквозь сжатые зубы.
Яростно стуча кулаками по неподвижным ногам, я рыдал, выплевывая в пространство все ругательства, какие только знал. Ноги не отзывались ни на удары крепких рук, ни на проклятья, сыпавшиеся в их адрес с завидным постоянством.
Меня трясло. На лбу выступи холодные капли пота. Я бессильно уронил руки на колени и отвернувшись к окну, зарыдал. Беззвучно, вздрагивая… Как обиженный, брошенный кем-то ребенок… Моей боли не было границ, обиде, которая сжирала меня день за днем, ненависти и беспомощности.

Шелестя тонкими ножками по больничному кафельному полу, в мою палату почти бесшумно вошла девочка. Ей было лет пять. Она смотрела на меня большими зелеными глазами невероятной глубины, а в маленьких ручках, прижимала к груди горстку конфет, блестевших в серебряных фантиках.
С минуту она смотрела на меня молча, потом неуверенно подошла и протянув, хрупкие ручонки с конфетами, прошептала:
- Дяденька, не плачь. Вот… - она подтолкнула мне конфеты,  - Когда я плачу, мне мама дает их и я сразу успокаиваюсь…
- Убирайся! – крикнул вдруг я и ударил по ручонкам девочки снизу. Легко, но так, что конфеты разлетелись фейерверком вверх и осыпались на пол.
Маленькое создание попятилось назад и через мгновение, хлопнув дверью, исчезло.
Я закрыл глаза и, все еще дрожа от нервного срыва, провалился в сон.

Когда я очнулся, вокруг снова стояла тишина. Только какая-то другая. Не пустая, как раньше. Она была чем-то наполнена. Что-то жило в этой тишине, что-то тянуло к себе.
Я вспомнил про маленькую девочку… Каштановые кудряшки, прикрывающие низенький лоб, бровки домиком… А была ли она? Не приснилась ли?
Кинув взгляд на пол, я убедился в том, что все это было настоящее. Осиротевшая горстка конфет покрывала чистый белый пол, рассеивая вокруг разноцветные искорки от серебряных фантиков. Мне вдруг нестерпимо захотелось попробовать хотя бы одну, развернув таящую неизвестный вкус детской радости обертку…
Я сделал над собой усилие и попытался дотянуться до одной из ближайших конфет рукой, но она лишь нахально мигнула сверкнувшим глазом фантика и не далась в мои объятия. Распаляясь все больше и больше, я уже забыл, что слишком сильно перегнулся, что в нижней части туловища у меня совершенно не было опоры. Моей единственной целью было сейчас – добыть конфету. Любым способом. Еще одна попытка, и мое грузное тело с грохотом падает на тот самый кафельный пол, укладываясь на ворох дразнящих конфет.
- Черт! – выругался я, хватаясь за ушибленный палец на ноге…  - Черт, как больно…

Лежа на полу и сотрясаясь от сумасшедшего смеха, я разворачивал третью конфету и с удовольствием поглощая, поклялся себе найти свое маленькое чудо…