Квасил

А я печаль свою раскрасил
осенней краскою листвы.
И три недели в доме квасил,
чтоб были помыслы чисты.

Проснулся вскоре... «От инфаркта
врачи, – сказали мне, – спасли»
Прошёл я мимо, люди, факта,
сказал, сказавшему: – Не лги!

Я был не в коме, а с похмелья
кружилась дико голова,
работаю же я в котельной –
бросаю в топочку дрова.

Они горят, и я сгораю –
пишу стихи во тьме ночей,
не со словами я играю –
вам подтвердит ничей ручей.

За мельницей ручей струится
и навевает грусть во мне.
По-прежнему он серебрится,
пылает на заре в огне

лучистого светила – солнца,
над ним, что кружит целый день.
И всё в ручье видать до донца...
...висит серебряная звень.

Иду за мельницу тихонько –
послушать песню ручейка
и от него стою в сторонке,
а на Душе моей тоска –

не стало с нами Башунова,
быть может, слышит он меня?..
«Жить, – по есенински, – не ново».
Но жизнь зачем-то нам дана?

С ней Пушкин нелегко расстался,
он долго в доме умирал.
В стихах навеки он остался,
не зря же столько написал.

Теперь читаем, изучаем,
стремимся гения понять,
бывает, угощаем чаем,
мы так часов, наверно, в пять...

И тут же рядом Маяковский,
Есенин, Клюев и Ручьёв,
и непременный гость Тарковский
с сыночком, предсказатель Снов.

Мы с Николаем угощаем
Поэтов строками стихов.
Общенье ночью упрощаем
всегда до минимума слов.


На рисунке - автопортрет