До встречи...

Сердце бьётся всё сильнее. Страх завладел каждой клеточкой его естества. Скорее, скорее! Тропинка раненой змеёй извивается под ногами. Нет никаких мыслей, нет чувств, - только инстинкт: убежать, спрятаться, укрыться…
Ну вот, наконец, долгожданная дверь. Он уже чувствует дыхание за его спиной, но спасительный проём так близко. Едва переступив порог, он с грохотом закрывает дверь, наваливаясь на неё всем телом, и тщательно запирает её на засов.
В который раз ему удалось укрыться в своём прибежище, чтобы прислушиваясь, не спускать глаз с запертой двери. И снова, как и прежде, за дверью – тишина.
И ещё одно мгновение, и ещё один день, и ещё одна Вечность. Одиночество не причиняет боли до тех пор, пока страх не отпустит свои железные объятия. И он сидит неподвижно без сна и покоя, до исступления вглядываясь в безмолвное постоянство дверного замка. Но когда он перестаёт слышать биение своего сердца, непреодолимая тоска снова зовёт его в путь.
Всё повторяется снова и снова, как на затёртой грампластинке. Но в этот раз страх не отпускал слишком долго, и тоска, которая пришла вслед за ним превратилась в настоящую пытку. И, вдруг, он услышал тихий стон за спиной. Может это разыгравшееся воображение, или обострённое чувство тоски? Он оглянулся и… в ужасе отпрянул к двери. На него смотрело бесчисленное множество повторяющихся гримас какого-то безликого полуживого чудовища. Оно смотрело на него взглядом загнанного зверя.  Кто это?
Несколько бесконечных мгновений они в оцепенении смотрели друг на друга. Но когда он взглянул в глаза этой твари, его осенила страшная догадка. Это чудовище – он сам! Боясь преследующей его неизвестности открытого мира, он никогда не поворачивался спиной к двери. Оказывается, противоположная стена его тесного прибежища состояла из множества маленьких зеркал. И теперь, оказавшись лицом к лицу со своим наибольшим страхом и решившись заглянуть ему в глаза, он почувствовал, как его наполняет доселе неведомое ему ощущение свободы и решимости. 
Но тут раздался стук в дверь. Он подошёл, прислонил ухо к замочной скважине и услышал уже такое знакомое дыхание. Немного постояв в нерешительности, он ещё раз взглянул через плечо на своё отражение, потом, взявшись за дверную ручку тихо спросил:
- Кто там?
- Твоя душа, - произнёс такой же голос за дверью.
Обретший свою душу, он преобразился и наполнился смыслом бытия. И только его душа помогла ему понять происхождение его вечного чувства неизбывной тоски и желания вечного поиска, которое заставляло его снова и снова отправляться в путь.
Но теперь жажда познания заставила его снова обернуться к зеркальной стене. Он положил ладонь на холодную гладкую поверхность и почувствовал, как она немного подалась назад. Оказывается, зеркала скрывали за собой дверь. Он непринуждённо открыл её и вошёл в ещё одну такую же маленькую комнатушку, как и та, в которой обитал он сам.
Там, на противоположной стене была ещё одна дверь, сквозь щели которой пробивался свет внешнего мира. У двери, с изумлением и усталостью глядя на вошедшего, сидела она.
- Ты всё-таки нашел себя…
- Да. А ты?
- Давно. Я не могла созерцать пустоту зеркал в одиночестве. Я хотела увидеть мир, что живёт во мне, и потому впустила душу, лишь только она пришла к моему порогу.
- Но, разве мир не за этими стенами, в переплетении дорог?
- Только его отражение. Настоящий мир здесь, - и она приложила свою маленькую нежную ладонь к его груди. – Идем, у нас ещё есть время.
- О чём ты говоришь? У нас - целая Вечность!
- Наша Вечность должна зародиться там, на Земле, чтобы здесь мы смогли стать единым целым.
Она подошла к порогу. Пенное море облаков  пуховой накидкой укрывало волшебную планету.
- Летим! Только держи крепче мою руку, чтобы не тратить свою жизнь на Земле на поиски друг друга.

Иллюстрация: Жозефина Уолл