Конверт

Вокруг. Предисловие


Смеялась тень за городской стеною,
Стеная, выл, растаяв, снегопад,
Собой расклеил обувь под толпою.
Из уст сырых прохожих рвался мат.

*****
Но о погоде ли беседу напророчить,
Пороком мудрых старцев уличить
Перо, чернея каждой буквой, разве хочет?
О, нет. Его удел – запечатлеть и положить

На стол  обеденный для зрителя в тарелку,
Где справа нож, а слева циферблат
Часов, что сосчитают буквы малой стрелкой
До запятой, И повернут назад.

Движенье крупной  - по делениям неспешно.
Не по зубам и брани изо рта,
Жующего и соль, и хлеб небрежно.
Не для аскетов кипячёная вода.

Часы пешком для времени волочат
Две посиневшие от старости ноги
Для правой половины маску точат
Шагами обезличенной пурги,

Где вместо глаз две круглые пустот’ы
И только вой за пластиком у губ.
У левой половины – в губы ноты
Скрипичные ключи мешают в суп.

В руках приборы. Бой часов старинных.
За трапезу с салфеткой в воротник,
С бокалом для бутылей винных
Прошу пожаловать! Завес раскрытых лик!

Вам предстоит за зеркалом скульптуру,
Без макияжа, кистей без щедрот
Лепить по пальцу, пластилином, но с натуры
Картиной лжи и правд насытить свой живот.

*****
Начало


Седьмого июня в безмолвьи соседей,
В бревенчатом доме из сосен и мха
Сидит Человек – всех живущих наследье.
Впотьмах шепчет правду, страшится греха.

Под скатертью стол изобильем не блещет.
Потёрты края от бывалых пиал.
Туман – призрак вазы до жадности вещной-
Исчез, пролетая над скупостью зал.

Щетиною долгой украшены скулы
Героя жилища с богатством углов
Плюс тот скудный стол, канделябр, два стула –
Здесь больше нет слов, кроме стен да полов.

Чуть слышная песнь полусветлого лика
В паучьих накидках вечерних времён
Стихом колыбель полнолунного блика
Ласкала судьбу сказом двух веретён.

*****
Колыбель Старца:


«Мне дивный сон, лепечущий свободно,
Глаза прикрытые собою заменил.
Из вне, завидя Солнце, мир угодно
Живому вместо «не» мне даден был.

Я знал о полном темноты покое,
Как только полный света шанс вкусил,
И наблюдал себя же пред собою
Со стороны, из мудрости мери’л.

Я измерял свои мечты многоголосьем
Из уст, обветренных пустыней вековой,
И все на ней засушены колосья-
В надежде повстречать свой миг с водой.

Во мне бурлит колодезная влага,
Но черпаю, вертя напёрсточным ведром.
Для многих диких клумб желал творить я благо,
Но ковыли все звали «дураком».

Лишь пара васильков, иссушенных до праха,
Печальной бирюзой кивали за дождём.
Их пробуждалась шерстянистая рубаха
От капли слёз, подаренной взаём.

Улыбки и приветственного взмаха
Листвы зелёной без былых скорбей.
Я не кидаю голову на плаху,
А сырость зацветающих полей

Несу за пазухой, как бремя, как даренье
Природе – матери живого на Земле.
Воды ручей тогда лишь во спасенье,
Коли исток с вершины – по горе.

Покуда речка зарождается свободно,
Не чист её поток, неровно дно.
И зыбким илом покрывает повсеместно
Казалось бы, благое ремесло.»

*****
Комментарий для логики повествования


Для маленькой паузы в пиру героизма
Пером очертанья конфликта введём :
Пускай, возле дома почтамт, а в нём письма
Горой нарастают и ночью, и днём.

Но только учтите, не тою горою,
Что в песне героя под влажной водой,
А просто – гора, как звено ключевое
Меж миром людей и для Старца тропой.

На почте советник в пальтишке пуховом
Командует громко в большой мегафон.
Купил он его на базаре оптовом
Со скидкой – за грош и нижайший поклон.

Теперь как соратник  всех молний Зевеса,
Орёт на конверты в клею по бокам.
Пусть будет Петром наш второй герой пьесы.
Петром ли не быть, коль подобен богам!?

*****
Ключевое событие


Не ждал и двух строк, что был первым очерчен,
Задумчивый схимник преклонных годов.
Но весть постучала в окошко, под вечер:
«Откройте, любезный, для вас – короб снов!»

Привстал герой. Подёрнут пеленою
Глубокий взгляд спустился на предмет,
Стоящий дале чуть, за досочкой дверною.
И взял, лелея, мечт чужих квартет.

Стеклянный куб казался невесомым,
Но тяжек груз в морщинистых руках.
Блестящее добром и плачущее стоном
Соцветье снов рождало в Старце страх.

Холодные мурашки мимолётно
Бежали и от грустей небольших,
И брызги колкие дырявили полотна
Спокойствия немого дней больных.

*****
Комментарий для понятного состояния


Когда одежда мотивирует героя
Заплаты на штанах иглой латать,
Герой печалится, покусанный тоскою,
И плавится, как снег весною, стать.

Но эта коробка, как жест от фортуны
Традиций родства близлежащих земель,
Как корень значков с не раскопанной руны,
Как пять лепестков – на сухую сирень.

*****
Начало продолжения


И снова подсказка.
«Да ну, комментарий!
Скорей повествуй, что там дальше стряслось!»
Так точно – оставим подсказку в гербарий.
Итак, сердце Старца к открытьям рвалось.

*****
Мысли Старца


«Я знал о полном темноты покое,
Давно не спорил с очерствевшею душой,
Давно дорог не видел пред собою,
И вот четыре тропки я нашёл.

Для каждой – случай равный подвернулся.
А разность только время закрепит.
Я спал. Теперь, открывши дверь, проснулся.
Примерю сон из тех, что в стёкла влит.»

*****
1-й сон


Под первою лентой – тьма тени от лампы –
Печальный мольберт, где засохшую кисть
Приглаженный кот гонит цепкою лапой,
И гладкая шерсть мешает холст грызть

Разнеженным после заутрени ранней
Слепым, но проворным «подругам» - мышам.
И новенький холст, чистоты первозданной,
От краски вонючей боится дышать.

Котом ли назвать молчаливого зверя,
Иль жест даровать, чтоб фамилию взял?
Фамилия в жизни котов как потеря
В миру человеком начала начал.

«Куда бегут все люди на картине,
Не видя неба в отпечатках быстрых ног? –
Промолвил Старец, оказавшись в середине
Пространства комнат.  – Разве есть порог,

Переступивши полосу такого,
Они приют заменят на ночлег?
Не в месте за окном ищи иного,
А за глазами, за дверями век.»

Пропал мольберт, словами удручённый.
В тени от лампы корчатся холсты.
Из них отдельно убегает чёрный
От самой близкой, безвозвратной темноты.



*****
2-й сон


Конец. Будильник. Сон второй.

Над белою шторой, за кружевом тюли
Бледнеет пока не растаявший снег,
И  падает снег, как небесные пули
Из кольта Творца, расстрелявшего век.

«Вокруг бело, и косы поседели
У встречных дам над шуб воротником –
Сливаются стараньями метели
В объятия с пустым снеговиком.»

Он знал о полном темноты покое,
Но светлый лик белее снежных стен,
Как выше пустоты сияние ночное,
Так чище чёрный холст холста палитры «мел».

И ночью светлые светлы, и  днём все мраки тёмны.
Две стороны скалы – обрыв, пленящий суть.
И пик, надеждою на чудо полный –
Одна гора второй рисует путь.

*****
Осознание Старца


«По вечеру смерти
 Молча идут на колодец,
Бредут по земной тверди,
С ними я – полководец.
С ними ли я доброволец.
Жизнь из ведра черпаю.
С ними ли выпью чаю.

Со мной ли за самоваром
Под фонарём сядут.
В кредит ли дадут, даром?
Соку испить, яду?
К месту ли я, к ряду
В зале сижу мира?
Воды ли мне надо,
Коли во рту сыро?»

*****
Мысли Старца


«А знал ли я о том в миру покое.
Стук в дверь и – вестник на крыльце.
Кто наградил его ко мне тропою?»
Морщиной стало больше на лице.

*****
Искания Старца


Кипит самовар золочёным дыханьем
В почтамте Петра, изрекавшего ор
На толпы бумаг, над стеклянным посланьем.
Чуть скрипнула дверь, оголив коридор.
«Теперь не ведал я покоя,
Дни кружат вальсы в поседевшей голове.
И  душу сызнова покрою сединою,
Коль не отдам ростки её молве.

Ответь мне, мудрый страж конвертов пыльных,
Кто передал тебе ценнейший груз?
В метаниях к ответу я бессилен.»

 «Не я в колоде карт в кафтане туз»

 «Я только черпаю в ладони воду,
А Вы, наевшись пыли, пьёте чай»

«Желанье пить остыло в Ваши годы?»

«Зачем вода? В её теченьи – рай»

«Куда Вам плыть от Ваших мха и сосен?
В миру покоя жизнь бурлит рекой.»

«В покое мир, конечно, сладок, сносен,
Но зеленеет время застоявшейся водой,
Как пруд, что позабыт капелью вёсен,
Болоту брату станет в жизни той.»

*****

Дурносон(3-й):


«Подари мне, о любезный, мегафон!
Я пущу по миру добрые слова,
Прекращу скупых блужданий марафон»
Засмеялся Пётр. Встав едва,
Уронил попутно бандероль
На ступеньки лестницы к крыльцу
И ответил седовласому отцу:

«Ты покой лелеял много лет,
Поливал у сада васильки.
Так какой же под кругами волн реки
Возжелал, любезнейший сосед?

Не продать ли просишь мегафон,
Тишиной покрою я почтамт?»

Третий завершился Старца сон.

*****
Мысли Старца


«Я видел грёз полночных беспокойство,
Я рвался выходить из кельи в свет.
Одновременно и турист и член посольства,
И ведомств снов кочующий поэт.

Открывши глаз печальные морщины,
Увидел мир, туманом не пленён.»
Глаза седевшего от времени мужчины
Закрылись вовсе. Лишь слова остались. Сон.

*****
Послесловие


Ограничь круг вещей чемоданом,
И ступай по поребрикам ждать,
Пока путника с малым приданым
Унесёт воли светлая гладь.

Пока волны пространства не сыщут
Беспредметья полуденных мечт,
Чемодан даровать станет пищу,
И река неспеша будет течь.

Только сладость свободы посветит
У бордюра зелёным цветком,
Ты забудешь мечтать о предмете,
Что с тобой плыл пока под замком.

Ты отпустишь перстами подарки
Предыдущих порядков мирок
И отправишь конвертом, без марки,
Тот живущий зелёный цветок.

*****
Вокруг. Послесловие


Всё кричит и рвётся, вод теченьем
Поливая жадно сотни лет,
Но лежит надеждой на спасенье,
И увитый зеленью растенья
Сбоку вензелем разорванный конверт.

Что ныне говорят прохожие – неважно,
От мира грязи луж пропал и след.
Лишь только ветер воздух пьёт протяжно.
Его потоком путешествует конверт.

В почтамте горы – негде приземлиться.
И Пётр также бурею кричит.
Его конвертов онемели лица.
ИХ букв порядок преданно молчит.