***

едва мигала люстра-вентилятор, давно пережившая свой век,
в узорчатой фарфоровой вазе томился прошлогодний гербарий,
скрипели лакированные половицы под ногами, и снег,
давно ушедший, оставил в этих тусклых стенах холодную память.
Размашистый подоконник, казалось, вместил в себя все сорта гераней.
И даже дети, что поминутно растут, не перестали за окнами горланить.

Заглянув сюда среди разбушевавшейся недели, невольно подчиняешься флегматичному течению,
размеренность проникает в легкие, приятно окутывает уставшее тело,
внезапная легкость бытия своевольно предает тебя забвению,
и тогда до всего остального какое есть дело?
Это протяжное, изветшалое местечко - прошлое настоящего,
в фундамент консерватизма корнями вросшее, на нем прочно стоящее.

Осознание вечности приходит здесь регулярно, но всегда очень внезапно -
в этом есть своя особая прелесть. Знакомыми мыслями
крадется сладкая меланхолия, чтобы сказать, чуть за сердце царапнув,
что, как ни странно, все стихи за нас уже давно написаны.