МОРЕ

Волны бьются о мол: мол, сметём растакую преграду.
Их ритмичный рисунок освоен поэтами, но
я о море могу выдавать за тирадой тираду,
как сказал Пастернак, примелькаться ему не дано.
А вдали Аю-Даг всё сутулит медвежью фигуру,
бороздят облака, как триеры, седой небосклон,
легендарный Гомер был и есть в маринистике – гуру,
говор гневных валов передать мог гекзаметром он.
Я брожу возле моря, я вычислил верное средство,
как встряхнуться, когда напряжение столь велико;
почему-то всегда вспоминаются мама и детство,
возле кромки прибоя и дышится сразу легко.
А за сейнером чайки несутся галдящею стаей,
на платанах вороны галдят, стае чаек под стать.
Я с девчонкою встречусь и я покажу все места ей,
где нам будет отлично, и где нам не будут мешать.
Над Ай-Петри закат набирает мускатный оттенок,
и, не веря молве про Сизифов безрадостный труд,
волны бьются о мол и, отхлынув с кипеньем от стенок,
с гневной пеной у рта ошалело на приступ идут…