***

Уходили в никуда мысли.
Оживали, умирали чувства…
Листья падали с ветвей. Грустно.
Солнце так же всех любило с выси.
Паутинку оборвал листик.
Паучок уже повис, чинит.
Снова дерево листок скинет,
Оборвется ниточка жизни.

Отражается в воде туча.
Та вода неглубока – лужа.
Околдует ее ночью стужа.
Поскользнешься и…! Обычный случай.
Проползет по новой тверди муха.
Чертыхнется, скажет: «Ёлы-палы!
Что за время! И как пали нравы.
Кто ж так падает? Лицом да брюхом»
Крутанусь с живота на спину.
В небо темное взгляд свой спрячу.
От любви и тоски плачу.
Как трава без тебя никну.
Снова ветер раскачает небо.
Птицы белые летят мимо…
Улыбнется муха мне криво…
Отыщу в кармане крошку хлеба.

Накормлю циничную муху.
Понимаю причину злости:
Холод, голод и ноют кости.
А чтоб к югу – ни сил, ни духу…
Отнесу ее к старому дубу
И в коре горемычную спрячу.
Осторожно пожму наудачу
На прощанье лапку-крылышко-руку.

Сам пойду по тропочке тонкой,
Задевая стеклянные травы…
Месяц на небе нынче славный,
Золотой притворился лодкой.
Скоро утро зевнет на востоке,
Выпуская солнце на волю.
Пробежит, как по клавишам, полю
Ветерок, пробуждающий звуки.

Вдруг вспорхнет из-под ног птаха!
Воробей! А как петух гордый!
И пусть враг (то есть я) с такой мордой,
Нету в бусинах тех страха.
Протяну я ему на ладошке
То, что муха моя не доела.
Распушится, мол, нет ему дела.
А потом все смолотит до крошки.

Я все это вспомнил весною.
Мы с тобою сидели, болтали…
Мы болтали босыми ногами,
Прислонившись к солнцу спиною.