Адекватность

                …Это кажется, что ты слаб, что ты клоп, беспомощный идиот,
                Словно глупая камбала, хлопаешь ртом во мгле…
                (Вера Полозкова)

Не вижу я смысла и дальше сходить с ума,—
да что там «не вижу» — в дальнейшем, мой свет, не стану.
Вполне адекватен (ничуть не в бреду, не спьяну),
и в чём-то логичен, и даже — весьма-весьма…

        По собственной воле, мой дом, брат,— моя тюрьма;
        по собственной глупости, сохну здесь, брат, и вяну.
        Пусть бар мой не пуст, всё равно не тянусь к стакану:
        нельзя же сдаваться, так просто и задарма.

        Нельзя же считать, неважная ты персона,
        будто должен тебе весь наш мир, все его жильцы.
        Знаешь, каждый из них эгоизмом по горло сыт.
        — А те, кто не знает? — спросишь. Вполне резонно.

        И я промолчу с гримасой «Да где же мне знать?!»,
        как будто с тобой мы не возле, а на экране,
        в нелепом ток-шоу. Лгать поздно, знать правду — рано.
        Кому-то — легко… Ну, да это такая стать.

А сила — не в том, чтобы чёткий точить удар.
И слабость — не в том, чтобы сопли пускать и плакать.
И мудрость — не нос в некрасивой большой оправе,
но, девочка, я для тебя неприлично стар.

Конечно же, ты повзрослее джульетт, лолит,
и в чём-то — меня. Только знаешь, нам не простили б,
решись мы на то, чтобы жить вне формата, стиля,
традиций, привычек,— знакомых… таких чужих.

Да всё б ничего, лишь бы только не нам остыть,
не нам посторонними стать за пустое время,
пока твоё имя — не просто шесть букв, фонема,
пока между нами — банальная как бы нить,

мы будем чисты, брутальность храня снаружи,
мы будем дружны, пусть эфир в унисон замолчит,
мы будем близки. Эти клавиши — точно графит.
Мы — в разных местах. Не столько тела, как души.

Да, внутренний мир, как внешний, у нас огромен,
и так тривиальнейше мной, и тобой он воспет.
Не хочется ждать с моря погоды,— прости, мой свет,—
у гор, под землёй, в избушке, в панельном доме…

Я буду искать на замену утеху, страсть,
я буду пытаться повторно стать безмятежным.
Я зол на весь мир, но ещё не растратил нежность.
И лет пятьдесят не готов из него пропасть.

20 марта — 28 мая 2012 г.