Замок Сатаны. Глава 15. Долги наши

                Долг платежём красен
                Пословица.         

Итак, завершая Инспектора тему,
Придётся слегка отступить,
Чтобы ряд событий в привычную схему –
И здесь, и на небе, – включить.
Когда в тридцать первом году Генинспектор
«Нырнул» в подпространство Земли,
То стал Борей Ельциным и вы про это
И раньше в романе прочли.
А вот чего нет ещё в этом романе –
Что делал старик д’Юмадон.
Он, в частности, точку поставил на плане
И ждать, между дел, принуждён,
Когда же закончится командировка
В Европу Яшмалера здесь,
Адольфом что Гитлером был очень ловко –
Немецко-воинственный весь.
Он был матрикатом Юркольцина Гены.
И вот, как сожгли молодца,
То был он задержан КОМКОНом мгновенно
Почти у родного крыльца.
Потом проводили его к д’Юмадону.
И «простимулировал» тот,
Что он, как прогрессор, должён по закону
Представить о деле отчёт:
Как он появился на «том» белом свете?
Какое задание дал
Пославший его в эти адские сети?
Кто в командировку послал?
А в стиле отчёт был, как от «лаборанта»:
«Как я это лето провёл
В деревне у дедушки». И доминанта
Проста: чтоб эмоций наплёл.
Отчёт попал к Лермочкину по резону:
Начальник Европы-то он.
И был интерес к нему определённый:
Деталями был он  смущён.
В отчёте том действия упоминались
От странных, таинственных сил.
Но прямо те силы там не раскрывались.
Задумался тут Михаил.
И он на доклад по начальству решился.
Прямое начальство – Рудольф.
Вот с ним он тревогою и поделился:
Чья ж это туманная роль?
Рудольф посоветовал сделать анализ,
Отчёт этот переписать
Так, чтоб прояснилися эти детали,
Что было полегче читать.
Но он без согласия делать не может:
Ведь автор «труда» – матрикат.
Пусть встретиться им с матрикатом поможет
Сторонний какой-нибудь факт.
При встрече Яшмалер беспечно ответил:
«А мне что за дело? Пиши.
Пускай д’Юмадон на вопрос сей ответит,
На встречу к нему поспеши».
А Савва в речах проявляет заботу,
Соавтор чтоб этот не всплыл.
И Миша с главой погрузился в работу
И этот анализ добил.
И этот анализ под видом отчёта
Рудольф и опубликовал,
Как будто Яшмалера это работа
(Он сам-то его не читал).
И прессконференцию Руди устроил,
Яшмалер на ней выступал
(Он фразы от Лермочкина все усвоил
И их наизусть повторял).
И с прессконференции он знаменитый,
Задрав кверху нос, зашагал.
Но Миша сомнением будто убитый,
Боялся и переживал.
Об этом отчёте везде говорили
И в небе бестселлером стал
Отчёт. И друг друга ребята просили,
Чтоб копию кто-то достал.
И вдруг, на вершине сияющей славы,
Яшмалер куда-то исчез:
Его д’Юмадон, в опасенье «облавы»,
Отправил тихонечко в Лес.
К нему интерес был велик у народа,
Но разный, причём, интерес.
И в частности: правда ли, что за два года
Он сам до сей правды долез?
Но – нету объекта для этих вопросов!
Система ж, что Гений создал,
Взирает на эту историю косо.
И вот что там был за финал.
Нашёлся «исследователь» у Системы,
Что вычислил: автором был
Бестселлера с сей сногсшибательной темой
Магистр Лермочкин Михаил!
А он, как известно, начальник Европы.
И вот подсылает к нему
Юркольцин посланца «повышенной пробы»:
Идти Лукичу самому.
Лукич, как положено, с драным портфелем,
И в мятом костюме притом,
Явился к нему и завёл сладки трели
О том, что мы вам подмогнём,
Кредиты богатые странам Еропы,
Войной разорённой, дадим.
Но только писательский дар свой вы чтобы
Свернули, куда мы хотим.
Быкоцкий, прознавши про эту «покупку»,
Сказать посоветовал «нет»:
Ведь этот кредит – под ногами лёд хрупкий,
Отдашь свой суверенитет.
Ещё раза два всё Лукич подъезжает,
Но Миша стоит на своём,
Поскольку его он доподлинно знает,
С кем в деньги играет вдвоём.

Пропажу «матрёшки» такой знаменитой
Задумал старик д’Юмадон,
Отдел чтобы Американский закрытый
Прощупал Атоса КОМКОН,
И чтобы Маргаков сам не отвертелся:
Ведь имя – у всех на слуху,
А он почему-то куда-то там делся,
Яшмалер – иголка в стогу.
КОМКОН направляет ревизию к янки –
А там – подставное лицо
И всё шито-крыто. Проверили банки –
Но нету в отделе концов.
«Матрёшка» ж спокойно живёт у грузинов,
А с Грузией Ельцин – «вась-вась»:
С Системою дружит людей половина
И там – Сатанинская власть.

Наине Быкоцкий поставил задачу:
Доверие чтоб заслужить,
«Пасти» надо Гения ей. А иначе
Не пустят на Землю пожить.
И вот, выполняя Рудольфа заданье,
Вошла она с Юрой в контакт,
Сказать чтоб ему сокровенное знанье:
С Юркольциным справиться как.
(Тут Мерлин её, как всегда, постарался),
Фатально ему навредить,
Чтоб Гений с начальственной жизнью расстался,
Не стал бы начальником быть.
И слабые стороны все сообщила
Юркольцина эта карга.
Но всё же Гайдалова предупредила:
Россия и ей дорога,
Поэтом должен Юрок постараться,
С Россией не переборщить,
Чтоб этой России – Россией остаться
На части чтоб не растащить.
«Смерть» Гения связана с риском тяжёлым:
Хозяйство всё будет трясти,
Нарушится жизнь и в больницах, и в школах,
И армию не упустить.
И тут же Гайдалову и намекает:
Зачтётся, поди, в небесах,
Как Юре с Россией она помогает,
Как совесть велит, не за страх!
Гайдалов начальником был Полигона,
Россию свою охранял,
Когда заявитель, согласно закона,
В России режим изменял.
Поблагодарив за советы Наину,
Задумался Юрик всерьёз:
Допустим, оставим Юркольцину это –
Чтоб дальше Систему он «вёз».
И тем сохраняем за этой Системой
Способность и дальше шустрить,
Вилять, адаптироваться вместе с схемой
К житью, что должны изменить.
И значит, все силы любимой России
Потрачены будут сполна
На противодействие этой стихии,
Что спустит на них Сатана.
И вместо ускоренного построенья
Той линии, что дал нам Бог,
Получим усиленное торможенье,
Я б сдвинуть Россию не смог.
И «раны, что Бог наносил на Россию,
Я сам обвязать» бы не смог:
Ведь были б страданья России такие,
Что я для неё был бы плох.
На очень неопределённое время.
Зачем же мне дали её?
Зачем неожиданное это бремя
И средь стран Европы «жильё»?
Чтоб дальше я мучился вместе с страною,
С Россией? Но ради чего?
И если в Управе чего-нибудь стою,
То мненья, что ль, нет моего?
Я цифрой расчётов «убил» Ленуаллу,
Наказан мной социализм.
А против Системы, что ль, факторов мало?
Что ль, лучше империализм?
Ужель до сих пор «…повесть тяжких лишений,
Страданий всей массы людской,
Толпы прошлых, будущих всех поколений
Ничто пред минутой одной
ЕГО персональных каких-то мучений…»?
Ужель миллиарды людей
Не стоят по прежнему этих мгновений,
Что ОН перетерпит, злодей?
Ну да, это люди – из «детского сада»,
До бога им всем далеко.
Но им на Земле развиваться же надо,
А в муках сиё не легко.
И он на застой обрекает народы
Своею Системой давно.
Она – ЗА НЕГО правит долгие годы
И давит его всё равно.
Так что у меня быть не может двух мнений,
Никто на Земле не забыт:
Зла столько свершил для людей этот Гений,
Что быть должен только «убит».
И волей, и силою старшего друга
В России родился пострел.
Роман оказал ему эту услугу
И в деле своём преуспел.
      
Готовясь на Землю сойти, Генеральный
Задачу имел не одну.
Во-первых, вопросик имелся скандальный.
Амвросий на нашу страну
Набросил коварные, лживые сети.
И должен был «овеществить
Бредовые домыслы» Ленина эти:
Создать, что не может и быть.
Амвросий, за службу свою «мажордомом»
В последний приход Сатаны
Затребовал плату с обличьем знакомым:
СОЗДАТЬ у рабочих страны
«Стремленье стихийное к социализму,
Чтоб выглядел, как идеал»,
Который Ильич, сквозь магическу призму,
В их массе, как будто, видал.
«Шкодливым пером» написав эту байку
В «Что делать?», и требовал он,
Чтоб новый хозяин отдал ему «пайку»:
СОЗДАСТЬ то «стремленье» должён.
И вот, соглашаясь на плату такую,
Рассчитывал Гений на те
«Приставки», что сеть образуют густую
В привычной его темноте.
Но большую часть из них выломал Жилин,
Как церкви в стране навзрывал,
Но всё же не все. И «приставочки» были.
И всё это Гений наш знал.
Но тут, под угрозою разоблаченья,
Задачу он ставит вперёд:
Дела повсеместного уничтоженья
«Приставок» он срочно ведёт.
Так что остаётся он без «инструментов».
И должен он «голой рукой»
Создать чистой властью своей президента
«Бред замысловатый такой».
И терпит, конечно, он здесь пораженье:
Заместо стремленья, сквозь ад,
ВПЕРЁ к идеалу, создал он стремленье
Скорей возвратиться НАЗАД,
«В Савецкий Саюс», где есть пенсии, ливер,
И отруби вам, и обрат,
И водка дешёвая в русском разливе –
Такой у него результат.
Так что, вместо подлинного бриллианта
Подделкой рабу уплатил
За то, что Ильич, не жалея таланта,
Помельче дела воротил.

А третья (теперь уж) по счёту задача –
Так это «перчатка», что он
«Под ноги швырнул Ленуалле», как начал
Сбираться на наш Полигон.
Он «нанял в извозчики» старого друга,
Маргакова, чтобы «маршрут»
Ему разработал, которым «сквозь вьюгу
Лошадки его повезут».
«Маршрут», по которому после провала
«Нультранспортировки» страны,
Что здесь проводил его раб Ленуалло,
Народом всем «ехать» должны.
Преобразовать экономику надо
И рынок в стране возродить.
Поскольку ему это – «регбус, шарада»,
Инструкции надо учить.
Но он – не учил. Записал их на сервер:
Машина запомнит сильней.
А надо-то всё пропустить через нервы
И логикой сделать своей.
А он, как всегда, уповает на  третий
Свой пункт: «Пронесёт как-нибудь!
Нам в драку скорее ввязаться на свете –
И мы одолеем свой путь!»

Вот так в экономике и получилось
В стране девяностых годов,
Когда та искусственность в очи всем била
И каждый браниться готов:
«Ну что? Почему он не предпринимает
Простых и конкретных шагов?
Что ж «Чары» с «Мавродиями» процветают –
«Напёрсточники» всех сортов?
По что «всенародные» наши гиганты
Горят светло-синим огнём?
По что НАЗНАЧАЮТСЯ здесь фабриканты,
Задаром почти что, причём?
Над «прихватизацией» этой смеются
В стране миллионы людей,
Когда «за копейки» они «продаются».
Что делает этот злодей?
По что всем гигантам – хоть нефти, хоть газа,
Хоть угля, – так разрешено
Налоги свои не платить здесь ни раза,
С зарплатою всей заодно?
По что вообще ни за что здесь не платят –
Вода, электричество, газ?
Ужель он не видит, куда он всё катит?
Что это за «рынок» у нас?
Ужель президент так и не понимает,
Что к коллапсу катит страну,
«Кровообращение» перекрывает
И «лодку пускает ко дну»?
Ведь кровь экономики – это потоки
Из денег, что в вечном должны
Движении быть. Вот где жизни истоки
Любой в нашем мире страны.
И что за коллапс? И откуда он взялся?
При Брежневых, помнить должны,
Та нефть и тот газ за рубеж продавался,
Кормя половину страны.
И сыты здесь были и комплекс военный,
Милиция, учителя,
Врачи, и жилищный размах неизменный –
Из недр всё давала земля.
Сегодня ж – всё так же добро продаётся,
Но только для целей для всех
Уже почему-то рубля не найдётся
У экономистов у тех».
А это так был ими организован
«Период», когда капитал,
Став частным, быть должен накоплен, основан,
Что «страшным» Карл Маркс и назвал.
И в старые годы на то «накопленье»
Ушли по Европам века.
И каждое в чреве несло преступленье,
Прикрытое чем-то слегка.
У нас же (по плану) сиё «накопленье»
Должно было произойти,
Ну, лет за десяток. Понятное рвенье
Мавродий на этом пути.

Однако же тут в титанически планы
«Нежданно-негаданно» встрял
Нахлебник прожорливый, зело поганый,
Что денежки эти сжирал.
И хоть описал я борьбу с этим «змеем»,
«Нежданной» назвал я её,
Поскольку об этой проблеме имею
Законное мненье своё.
Когда девяносто год третий раскрылся
И грянул в Останкино бой,
Тогда только Гений за сервер схватился,
Пополнить багаж чтобы свой.
Тогда и увидел, что друг его точно
Об этом о всём предсказал.
А он полагал, в самомненье порочном,
Что он бы и так проскакал.
И этот «нахлебник», как помним, успешно
У директоров отбирал
Всё то, что зажилил директор тот грешный,
Всё то, что директор накрал.
И людям «его» доставалися «крохи»
Сначала: что толку украсть
Завод, на котором лишь жалобны вздохи,
Где съела всё старости пасть?
Продукция – не конкурентна на деле,
Моральное это старьё.
А качество – хоть бы глаза не глядели,
Задаром не всучишь её.
И всё оборудованье устарело,
Изношен и парк весь машин.
Короче: погибельное это дело
На русский всё мерить аршин.
Для модернизации ж этого дела –
Пусть то нефте-газ, иль завод, –
Нужна очень «свежая кровь», та, что зело
По «жилам страны» потечёт.
Нужны инвестиции и капиталы,
Кредиты нужны нам как раз.
Но этого зрение не наблюдало:
Суров больно «климат» у нас.
И экономический климат суровый –
В торговле порядка-то нет, –
Ну и политический – тоже хреновый:
Сорвёт «волосок» – и привет.
И дуют в холодной стране постоянно
Ветра, от земли до небес,
Грозя реставрацией нам неустанно
Эпохи от КПСС.
Ведь Гений был вынужден эту «резину
Тянуть», помня КПРФ,
Которая в Думе из мест половину
Имела, и делал всё блеф.
Ждать вынужден был, пока срок для разгона
Всей думы у нас не настал,
Что по конституции нашей законной
Права президенту давал.
Наличие левой и мощной здесь силы
Являлось одной из преград
К тому, чтобы Запад, «богатый и милый»,
Кредит предоставить был рад:
Мол, нет у вас, братцы, свободы для рынка.
А Дума у вас не спешит
С законом, чтоб рынка «урчала машинка»,
У вас – антирыночный вид.

Но вот наступил этот срок вожделенный –
Над Думой подвесил он меч
Дамоклов: ей роспуск грозит непременный,
Коль будет противная речь,
И станет теперь эта Дума послушной.
И вот коммунист Селезнёв
В эфир молвил с физиономией скучной,
Ответ президенту каков:    
Мол, «Ельцин от нас никогда не дождётся
Того, чтобы был здесь бардак,
Как Ельцин один на один остаётся
С своими указами, так!»
Другими словами, без этих «вуалей»:
«На противоречие мы
Пока не пойдём, чтоб нас не разогнали,
Свои сбережём мы умы».
И Дума, которая стала послушна,
По рынку закон приняла.
И он с ним к Европе идёт простодушно,
И та те кредиты дала.
И вот уж «МК» враз нам изображает
Двоих на Кремлёвской стене:
«Слыхал, нам кредит дали? – Воображаю,
Как мы загуляем к весне!»

И Гений, кредит получив, размечтался
О том, как закрутят оне
Дела на кредит, что задаром достался
(Конечно, ему, не стране).
Как капитализм эти «противоречья
С трудом» по стране обострит
И как психология та человечья
«Стремленье» в умах породит
Рабочих к обещанному «идеалу»,
Что «социализмом» зовут,
За что он купил своего Ленуаллу,
Что рядом старается тут.
Когда же отметят «стремление» это,
Какое взымел наш народ,
По телеку и на страницах газеты,
То время другое придёт:
Его капиталы, как по мановенью
Руки, создают УБэЭр –
Ну, «Быта Рабочих своих Улучшенье»,
Чем кичился СССР.
И им вместо ливера, вместо обрату
И пареных тех отрубей
Он даст колбасы: «Отъедайтесь, ребята,
Работай, гляди, не робей!»
«Но я всем скажу: если бы не реформы
Чубайса, то вам не видать
Такого роскошного, сочного корма,
Такую большую кровать.
И рейтинг Зюганова и коммунистов
Стремительно вниз упадёт
И я предложу: пусть на выборах чисто
К тебе моя власть перейдёт.
Народ мне поверит. И под руководством
Моим мы построим в стране
Не старого социализма уродство,
Где лозунги лишь на стене,
И даже не нового капитализма,
Где бедный богатому враг,
А выберем третий мы путь, чтоб отчизна
Не ведала тех передряг,
Когда б нам под окнами люди орали:
«Верните Савецкий Саюз!»
Людям поднесём мы основы морали
И это создать я возьмусь».

Такая в мечтах этих Гения радость.
Однако златые мечты
Ушли, как всегда, и оставили гадость,
Завяли от правды цветы.
Кредит-то Европа с Америкой дали.
И люди, что им названы
Как миллионеры, их разворовали
В очах изумлённой страны.
В коробках от ксероксов люди таскали
Те доллары из офисов.
Но он не считал, что те деньги пропали
В карманах его же рабов:
Ну вон же Газпром Черномырдина! Тоже
Мильярды он наворовал,
Налоги свои не платя. И похоже,
Об этом и не горевал.
А надо – легонько тряхнул его Боря –
И выложил этот Газпром
Тринадцать трильёнов (на старые), горя
Совсем не почуяв притом.
«Вот так и других тряхану, когда надо,
«Крючочный» транслятор суров.
Куда она денется, эта бригада,
Везде я достану рабов».
Однако рабы с миллиардами «делись».
В офшоры они расползлись,
На Кипрах, Гаваях мильярды осели,
Хоть злися на них, хоть не злись.
И те разворованные миллионы
Работать никак не хотят
На матушку Русь. И она обречённо
Глядит, как ребята гудят:
Бюджетникам деньги бюджет переводит
Бюджетникам в региона.
Но он до бюджетников и не доходит:
Исчез, испарился до дна.
Ан, глядь – на Кипрах и ещё объявился
Из русских богач к богачу:
«Ну, сколько я должен, отель что спалился
По пьянке? Ну, ща уплачу…»

Рабы же «Гусинский-тире-Березовский»,
Мильярды, что спёрли у нас,
В политику влили с подачи Кремлёвской –
Как видно, в НЗ, про запас.
«Однако же, дорого это мне стоит –
Вздыхает Инспектор в тиши, –
Сиё своевольство меня беспокоит,
Разбаловались малыши.
Эх, стать бы Директором мне поскорее,
Уладил бы этот вопрос.
Я их приструню, я-то это умею», –
Мечтает Геннадий всерьёз.
Но «кучер» Маргаков, «маршрут» составляя,
Не то, чтоб на то уповал,
Что будет работа «дивана» такая, –
Он лучше его это знал.
Он древний был «бог для воров и торговцев».
И их психологию он
До тонкостей знал, а не то, что Юркольцин,
Который едва с ней знаком.
И то, что Юркольцин лишь «чучельник» ловкий,
Маргаков, конечно же, знал.
В теории же у него подготовки
По психике – полный завал.
И знал «разработчик маршрута», что Гений
Ошибок не сможет учесть,
Не сможет поправки внести отклонений
Что должно – к тому, что уж есть.
И знал, что придётся «в пути заблудиться»,
Поскольку корпеть не привык,
И Карл, принуждённый в неволе трудиться,
«Из гроба покажет язык».
На этом же точно построил расчёты
Свои по нему «тетрархат»
И главное им, чтобы «до поворота»
Поспешно не сдал бы назад.
Они рассчитали, что эта шальная,
Подпольная сила его –
Уже далеко для него не ручная,
«Съесть» сможет его самого.
И он не учёл поговорки старинной:
Погоны «пожаловал царь»,
Да только для «псов» – это дел половина
И Гену «не жалует псарь».
Отбился от рук этот «псарь» и другие,
Привычка у своры сильна:
«Погоны хотя у тебя золотые,
Но ты уже – не Сатана,
Ты нам не вожак: ты отбился от стаи
И страшен теперь уж не нам,
А тем, у кого цепь на шее златая,
Какую ты носишь и сам».

Пытается он маневрировать всё же.
Тайм-аут в больнице берёт
(«Народная это примета», похоже:
Как только в больницу идёт –
То важное сделать чего-то он хочет).
И вот он из Думы берёт
Задорнова, прямо в правительство прочит
И «Яблоко (фракцию) жрёт»:
Забором Задорнова он ослабляет
«Свободников», рыночников.
И «балансировку» затем проверяет:
Баланс в этой Думе каков?
Баланс проверял по простому вопросу:
Цвет флага, устройство герба.
И хоть коммунисты смотрели и косо,
Была холостая пальба.
Баланс оказался настолько приличным,
Что мог он позволить себе,
Ничем не рискуя, участвовать лично
В той Думской упорной борьбе.
И действие он произвёл: он в отставку
Отправил правительство всё,
Чтоб свой был премьер на свободную ставку,
Который всё дело спасёт.
Короткая стычка закончилась быстро:
Ведь в Думе – баланс нулевой.
И хоть заменил он премьера-министра,
Министр оказался «не свой».
Быкоцкий Рудольф после путча оставил
Российский широкий удел,
Где с «братом» он Разум Вселенский всё славил,
И в небо к себе улетел.

А Лермочкин Миша, в Росси родившись,
Юркольцина насторожил:
«Что это за хрен, маской странной прикрывшись?
Зачем он в Россию прибыл?»
Когда же Егор у Тимура родился,
Инспектор и предположил:
«Убийца», наверное, это явился,
Опасным знакомым он был.
Наверно, начнёт ковырять про Россию,
Ему ж подчинён Полигон.
Ну что ж, мы навстречу пойдём, не впервые.
Я кое-в чём тоже силён».
И он в девяностые вызвал Гайдара,
Его пригласил в Кабинет,
Чтоб время своё он провёл там не даром
И дал на вопросы ответ.
Охрана в «предбаннике» приняла стоя
(Естественно, это во сне):
– Куда попадёте вы – место святое.
– Святое? Хм-м… Странно то мне.
– Но это всё именно так, не иначе:
Ведь здесь пребывает Аллах.
Про вас мы достаточно знаем. Тем паче –
Здесь вы в наших верных руках.
Простите, но знать про вас необходимо.
Для этого много причин.
В итоге мы знаем: опасности мнимы,
Вы нам безопасны один.
Тем более – специалист первоклассный
И по репутации – ас.
Конфессия наша не малая, ясно,
И крепкая вера у нас.
И есть, кроме веры, и длинные руки,
Они у нас очень длинны.
Изменников ОН обрекает на муки,
Но в страхе вы быть не должны…
«Придётся мне всё на себе и проверить» –
Бесстрашно подумал Юрок. –
Мне в ихнюю веру не надобно верить,
Запомню на месте урок».
…Места есть, положено где находиться
И смертным, и духам у нас,
А есть, куда запрещено нам стремиться
И вы – пред тем местом сейчас. –
И вот после этого предупрежденья,
Наутро Егор и пришёл
В Кремль, к Ельцину, за роковым назначеньем
И статус он свой приобрёл.