Каждый

Каждый хотел бы чего-то иного. Каждый хотел бы видеть в себе другого. Но другова стать не под стать тем, кто счастлив, и уж тем более не вариант тем, кто заковал себя в ряд причисленных быть по-настоящему истинным и правдивым, - на то-то они и злые порой. И все, что качает волной не скрыть пеленой за собой полного мрака. Кривляешься, не будучи макакой и макаешь себя в очередную грязь, а те буквы, что смеясь, разыгрывают злые шутки – уже не шутер и эдвенчер. Хотелось бы быть беспечнее, но вечность отрывает и печенку, и почки. Все, что пишу – очень похоже на строчки ранее, не написанные заранее, а заревом весны освещены, превратившись в реальности сны. Сын отца убогого не достигнет порога и не поцелует мать безногую. Как бы он ни был строг, строк моих не сосчитать, если каждую прочесть, а честь превращается в спесь нутрия и бытия огня. Все было бы лучше без меня, но я, отчего-то лезу, куда неподвластно со своими сказками и слезами на щеках.  Когда человека не целуют – он превращается в прах на устах других людей, что могли бы петь звонко или пить, но им сказали «не пей, а лучше лей звонко свою правду в мои уши-воронки!». Каждому ворону на клюве колком пятно, а значит, все превращается в одно утешение – безмерное всепоглощение дня. Все, что было со мной – это уже давно не я и не часть меня.
Поцелуй на последок запястье, махни рукой и поверь во счастье.