Stephen Crane

There was a man with tongue of wood by Stephen Crane

There was a man with tongue of wood
Who essayed to sing,
And in truth it was lamentable.
But there was one who heard
The clip-clapper of this tongue of wood
And knew what the man
Wished to sing,
And with that the singer was content.


И был доволен певец.


Жил-был человек,
У него был язык деревянный,
Но пытался он петь постоянно,
По- правде, достаточно бесталанно,-
Выходило плачевно, дрянно.
Но нашелся кто-то, кто сочувственно пенью внимал,
И пусть эта трель похожа на дрель,
Но кому-то поется – другой понимал -
И довольный певец согласно кивал.


Стивен Крейн



Once, I knew a fine song by Stephen Crane

Once, I knew a fine song,
-- It is true, believe me --
It was all of birds,
And I held them in a basket;
When I opened the wicket,
Heavens! They all flew away.
I cried, "Come back, little thoughts!"
But they only laughed.
They flew on
Until they were as sand
Thrown between me and the sky.

Они улетели.


Я однажды изумительной песней владел,
Поверьте, в моей корзине все птицы сидели
И как замечательно пели!
Но когда я окошко открыл... О небо!
Они улетели.
Я плакал и звал: «Вернитесь ко мне, мои мысли,
Несерьезные, легкомысленные!»
Но они смеялись в ответ, и в небеса улетали,
Пока, как подброшенный между мною
И небом песок,  не стали.


Стивен Крейн



With eye and with gesture by Stephen Crane

With eye and with gesture
You say you are holy.
I say you lie;
For I did see you
Draw away your coats
From the sin upon the hands
Of a little child.
Liar!


   Под оболочкой.

Жестами, выражением глаз
Вы давали понять не раз,
Что Вы – святой. Но постой,
Попытайся свою оболочку снять,
Ты с детства умеешь грех покрывать,
Как маленький мальчик лгать!
Обманщик!


Стивен Крейн



There was a land where lived no violets. by Stephen Crane

There was a land where lived no violets.
A traveller at once demanded : "Why?"
The people told him:
"Once the violets of this place spoke thus:
'Until some woman freely gives her lover
To another woman
We will fight in bloody scuffle.'"
Sadly the people added:
"There are no violets here."


Здесь не осталось ни одной фиалки.


Забрел странник однажды в места,
Где не росли фиалки.
Тотчас возник у него вопрос:
- Куда исчезли фиалки?
И вот что ему рассказали:

«Начали спорить фиалки:
- Во имя любви к другой
 Должна женщина уступать,
Свободу возлюбленному давать,
Даже если они в законном браке.
«Пока добровольно она не уступит,
Мы будем сражаться в кровавой драке.»
И добавил: «Ну вот, после схватки
Здесь нет ни одной фиалки.»


Стивен Крейн



 On the horizon the peaks assembled by Stephen Crane

On the horizon the peaks assembled;
And as I looked,
The march of the mountains began.
As they marched, they sang,
"Aye! We come! We come!"

   На горизонте вершины сияли.

На горизонте вершины сияли
И пока я на них глядел, -
В воздухе марш их песней гудел:
- Мы наступаем, мы небес достигаем!


Стивен Крейн

 

Behold, from the land of the farther suns by Stephen Crane

Behold, from the land of the farther suns
I returned.
And I was in a reptile-swarming place,
Peopled, otherwise, with grimaces,
Shrouded above in black impenetrableness.
I shrank, loathing,
Sick with it.
And I said to him,
"What is this?"
He made answer slowly,
"Spirit, this is a world;
This was your home."

       Из страны дальних солнц я вернулся.


И вот из страны дальних солнц
Я вернулся.
Там - гадами кишит,
Существами иными город обжит:
 
На лицах у них гримасы,
На теле – черный непроницаемый панцирь.
Я съежился, отшатнулся, от отвращения содрогнулся.
Чувствую – меня тошнит.
 
«Что это всё значит?»
Мне ответил один не спеша:
- Этот мир – ваших душ домашний очаг.


Стивен Крейн


Each small gleam was a voice, by Stephen Crane

Each small gleam was a voice,
A lantern voice --
In little songs of carmine, violet, green, gold.
A chorus of colours came over the water;
The wondrous leaf-shadow no longer wavered,
No pines crooned on the hills,
The blue night was elsewhere a silence,
When the chorus of colours came over the water,
Little songs of carmine, violet, green, gold.

Small glowing pebbles
Thrown on the dark plane of evening
Sing good ballads of God
And eternity, with soul's rest.
Little priests, little holy fathers,
None can doubt the truth of your hymning,
When the marvellous chorus comes over the water,
Songs of carmine, violet, green, gold.

У каждого отблеска – собственный голос.

У мерцания каждого  – собственный голос,
Как у фонарика – лучик.
В каждом цвете своя мелодия -
Фиолета, пунцового, золотого, зеленого.
Хор цветов пробивался сквозь воду.

Не дрожит больше тень листа, -
Она невидимою стала;
Умолкли сосны на холмах,-
Вполголоса напевать перестали ;

Синяя ночь  в тишину погрузилась,
Когда хор цветов пробился сквозь воду.
В каждом цвете  своя мелодия -
Фиолета, пунцового, золотого, зеленого.

Россыпью в темном вечернем пространстве
Светится мелкая галька.
Вечности, Богу, душевному покою –
Гимн восхваления, благодарения.

Крохотные святые отцы,
Маленькие священники.
У кого  возникнут сомнения
В справделивости  вашего пения?

Хор цветов пробивался сквозь воду.
В каждом цвете  своя мелодия -
Фиолета, пунцового, золотого, зеленого.


Стивен Крейн