Дикари

Когда теплело, и приходило недолгое лето, то оживала танцплощадка неподалёку от маленького домика, где они снимали жильё. Были у Муси подружки, молодёжь ещё не доросшая до фронта, но уже повзрослевшая, ищущая счастья. Одну из подружек звали Маро. Она была чуть постарше, бойкая и красивая девушка, у неё был брат. Муся порой замечала знаки внимания со стороны этого брата, но не обращала на них внимания. 
Танцевали частенько под радио, по которому в отсутствие хороших новостей часто передавали весёлую музыку, или под пластинки, бывало и живые музыканты играли.
Однажды, уже осенью, Муся познакомилась с хорошим симпатичным пареньком, и он пошёл проводить её домой. Уже почти у дома сели на скамеечку в аллейке, разговаривали. Поодаль в стороне Муся заметила стайку парней, и соседских и незнакомых, которые что-то бурно обсуждали, а потом двое из них подсели с двух сторон, и почему-то стали задираться и угрожать, требуя, чтобы парочка покинула скамейку. Они не стали выяснять причин, встали и пошли вдоль по улице, желая поскорее отдалиться от неприятного места. Неожиданно Муся почувствовала, что кто-то резко толкнул её в спину. Обернулась – двое быстро убегали. Одного из них она знала, этот парень жил по соседству, и был приятелем брата Маро. Потом она ощутила, что рукав кофточки намок, и весь в крови. Кофточка была мамина. Своих вещей у неё ещё не было – быстро росла. Она уговорила парня поскорее уйти и, завернув за угол, прошла к дому через огород. Дома увидели, что она ранена, промыли и перевязали порез. А потом прибежала Маро и рассказала, что её брат тут не причём, или это его приятель сам решил, что Муся ему нравиться, и захотел помочь своему другу, или, просто местные парни не хотят, чтоб их девушки водились с чужаками, вот и решили припугнуть.
После такой дикости ни с кем из соседских ребят Муся больше не разговаривала, и не дружила.
Потом отец уехал в освобождённый Ленинград, участвовать в его восстановлении. Работал на стройке прорабом, что давало право получения жилья в обозримом времени. Всё это время он пытался  узнать хоть что-то о погибшем на финской войне Борисе. Узнал совсем немного, даже могилы не нашёл.
Вскоре он сумел выписать к себе семью из эвакуации.
И началась, наконец, всё ещё голодная и скудная, но уже всё-таки мирная, то есть бесконечно счастливая жизнь в оживающем,  и уже прекрасном городе.
Самые яркие годы юности Муси прошли здесь, тоже тяжёлые и голодные, но радостные, какой почти всегда бывает юность, несмотря ни на что.