16. Норильские эскизы

Ценим сна последние минутки
Перед тем, как час придёт побудки.
Будит кто-то, мысли разрывают:
Ну зачем они меня терзают?

Ночь. И петухи ещё не пели,
Мы ж уже позавтракать успели.
Приоделись, наглотались чая,
С болью в горле изморозь вдыхаем,

И бежим толпою от причала
К железнодорожному вокзалу.
Шум стоит, освоились не сразу,
Из-под ног взлетают брызги грязи:

К нашему приезду, хоть старались, 
Улицы убрать не догадались.
Все мы закручинились немного -
Выручай, железная дорога!

Только на вокзале, чем не жалость,
Грязи ещё больше оказалось,
И здесь позже, если мыслить строже,
Мы свои следы оставим тоже.

Постояли там и посидели,
Поданный нам поезд рассмотрели:
Тепловоз, вагоны электричек,
Кажется, двух видов тяги смычка.

Вскоре все столпились на перроне,
Нам четыре отвели вагона.
Подсчитали, поняли некстати,
Мест сидячих нам на всех не хватит.

Можно было с горя и позлиться,
Но пришлось немного уплотниться.
Кто-то, на чужих коленях сидя,
Думал: в тесноте, да не в обиде.

Потеплело, дружно надышали.
Чуть попозже многие уж спали.
Друг мой тоже прикорнул сиротски,
Время он использует по-флотски.

Сумерки скользят куда-то, тают.
Поезд не спешит, идёт качаясь.
Тундра за окном, в обличье странном,
Прячется за клочьями тумана.

Кто не спит, тот наблюдает это.
Хоть сейчас и здесь макушка лета,
Снега острова лежат на взгорках.
Блеск воды и в лужах, и в озёрках,

Множеством рассыпанных коряво
В окруженьи мхов, в застывших травах.
У дороги колья со щитами,
Чтоб зимой не скрылась под снегами.

Тихий ход. На каждом перегоне
Путь даёт просадки под вагоном
И его раскачка, даже пляска,
Временами кажется опасной.

Скачка пассажирам не помеха,
Тихий сап и храп. И взрывы смеха.
Там, наверно, травят анекдоты.
Всё, как всюду. Как в любых широтах.

Вот и мы, как все, были при деле,
Подремали и взгрустнуть успели.
И таясь, уж не судите строго,   
В карты поиграть смогли немного.

Время долго тянется без песни.
За четыре часа полновесных
Поезд, средь болот, озер и ветров,
Одолел сто десять километров.

Довезли нас, как бы то ни было.
И когда уж утро наступило,
То принять нас очередь настала
Для уже норильского вокзала.
………………………………………
Мы в Норильске. Ещё один северный город.
Раньше были в других, он на них не похож.
Исторически он удивительно молод,
Ну и, с беглого взгляда, довольно пригож.

В лесотундре Норильск тяжело возводили
На земле с многолетней и злой мерзлотой,
Взяв в пример, архитекторы мудрыми были,
Ленинград, с всем привычной его красотой.

Большинство городов воздвигалось веками,
Норильчанам же шаг заменили на бег.
Двадцать лет – шло строительство только годами,
Полторы сотни тысяч живёт человек.
               
Взгляд вдоль улиц скользит, чистотой поражённый,
Ровный, гладкий асфальт хоть кого удивит.
Вот проспект шириной тридцать метров с газоном
Вдоль него. Тот по центру проспекта разбит.

„Проспект Ленина это,- нам тут же сказали,
Когда наш изумления возглас погас,
Под газоном лежат трубы теплоцентрали,
На газоне деревья, чтоб радовать глаз”.

Звать деревьями прутики эти – обидно.
С метр ростом. Но им здесь, похоже, почёт!
А в других местах зелени вовсе не видно,
Климат севера выжить ей здесь не даёт   

От Октябрьской площади, мерно шагая,
Шли по городу в плотном потоке людей.
Удивлялись домам, здесь их строят на сваях,
Вверх вздымая аж до девяти этажей.

А в толпе в основном молодые мужчины,
Нет почти пожилых, нет совсем стариков.
Пьяных нет. Нам тотчас объяснили причину:
„Норильск - город рабочих. И климат суров.

Потому здесь нет тех, кто бы был не при деле,
И народа для нужд производства – впритык.
Повелось, если к пенсии годы приспели,
Отправляются с семьями на материк”.

Шли недолго, прохожих немало встречая,
Гид уверенно вёл, чай, не первый привод.
А подробней узнать, как живут норильчане,
Сможем мы через час, нас Дом Техники ждёт.

Не спеша прошагали  Гвардейскую площадь,
Двух огромных домов полукружьем обхват.
Ветер, словно родным, нам прически полощет.
Солнце светит. Тепло. Каждый встречный – собрат.
               
Наконец Дома Техники время настало.
Рейд по выставке. Гид энергичен и скор:
„Славит нас комбинат по добыче металлов -
Медь и никель, плюс более редких набор.

Всё, что в городе есть, – комбината заслуга.
Это он добывает и плавит руду.
Дом из бревен поставлен был, первым в округе,
Для геологов здесь в двадцать первом году.

На четырнадцать лет растянулась разведка
Содержимого недр с оценкой руды.
И на карте страны всплыла новая метка,
Вековеча геологов тех за труды.

Началась комбината тяжелая стройка,
В кружевах поражений и скромных побед.
Север стройкам нежданным противился стойко,
Климат в дело подсовывал порции бед.

Планы чётки, но годы для дела коротки.
Дело лет четырёх (как их ценность понять?) - 
Появился завод для руды обработки,
Первый никель получен ещё через пять.

Но запасы руды - богатейшие в мире,
Значит надо стараться. Игра стоит свеч!
Командиров не раз в безрассудстве корили,
Те искали, как стройку от бед уберечь.

Разогнали давно неизвестности тучи,
Научились не хныкать, дерзать и терпеть.
Закалился в трудах комбинат, стал могучим,
И даёт первосортные никель и медь.

Ему жизнь в нашем крае обязана многим,
Он кормилец людей в этой точке Земли.
Да к тому ж он хозяин железной дороги,
По которой сегодня и вас привезли.

А народ у нас временный, трудно жить дольше.
Ведь не сахар для многих полярная ночь.
Все хотят, потерпев, заработать побольше,
Чтобы в старости этим себе же помочь.

Кое-кто, осердясь, вытворяет коленца.
Не так в тундре. Там властвуют множество лет
Нганасане, долгане, эвенки и ненцы.
Живут в стойбищах. В городе их почти нет”.
 
Да, Норильск! Он проверить готов тебя – кто ты?
И попутно в трудах твой характер верстать.
Для страны - очень нужное место работы,
Для рабочих – свобода, тюремной подстать.

Прелесть Крайнего Севера так мы познали.
Жизнь течёт необычно: трудна и проста.
Нам заботливый гид, чтоб мы не унывали,
Предложил посетить и другие места.

Повидали Культуры Дворец металлургов,
Были в Спорта Дворце (здесь не мало дворцов),
Основательность, яркость на грани абсурда -
Удивил нас фантазий полёт их творцов.

„Что ж, приезжим понять архитекторов сложно:
Интерьер дорогой, всюду лишний простор.
Жизнь вне зданий полярной зимой невозможна,
Ни декор, ни размах нельзя ставить в укор.

Дворец Арктика выглядит важно и броско:
Ледовая арена - две тысячи мест,
Тир стрелковый, в соседях зал танцев и бокса,
Тренажеры для звёзд олимпийских надежд.
               
Вот Культуры Дворец. Он два зала вмещает,
Два фойе, место выставок, есть и танцкласс.
Здесь танцуют, поют и в спектаклях играют.
Здесь умельцы творят”,- слышим гида рассказ.

Наш визит завершён и уходит в преданье.
Гид, всех благ пожелав, задержался на миг:    
„Мой совет, посетите норильскую баню,
Вряд ли где-то такие видал материк”.

Понимаем  в парную нам вовсе не надо,
Но зайти любопытно, раз мы уже здесь.
Удивила предбанника зала  громада,
По периметру зелень заполнила весь.

Стол гигантский, по центру поставленный строго,
Самовары, конфеты и бубликов ряд.
Отдыхая от банных трудов, женщин много
Благочинно за чашками с чаем сидят.

Красота! Есть чему удивляться на свете.
И уют, и простор, хоть танцзал открывай.
Но ни водки, ни пива не держат в буфете,
Мужикам демонстрируют форменный рай.

Красота! Но не будешь ты сыт красотою.
Потому поспешили зайти в ресторан.
Говорят, и на Севере те же устои:
Деньги есть - заходи, станешь сыт там и пьян.
   
Ресторан. На фасаде рисунки с охотой
На оленей. На крыше огромнейший чум.
И дизайнера в зале забавна работа,
Будто, что предпринять, он решал наобум.

Зал с колоннами, мрамора нет и в помине,
Из деревьев они (дефицитный обмен).
Нарисованный бурый медведь на  камине,
Деревянные идолы смотрят со стен.

Взгляд буравит приезжих сурово. На окнах
Витражи из стекла, в виде веток с листвой.
Это всё, что скитальцам, в стараньях бесплодных,         
Удалось разглядеть на желудок пустой.

Голод мучил, но ждали мы внешне спокойно.
На закуску подали салат Параллель,
Водки рюмки, а следом и Сиг Малосольный,
И Оленина в зелени, как акварель.

Всё понравилось. Жены вином забавлялись
И хвалили стряпню ресторана не раз.
Разносол! Мы же с другом вовсю удивлялись,
Водка вкусом точь в точь, как и в Риге у нас.
               
Настроение кроется в прелестях быта,
Если сложностей нет, отдыхает душа.
После трудных часов отдохнули и сыты,
Можно город теперь посмотреть не спеша.

Очень много народа по городу бродит.
Ходим вместе и мы, удивляясь чуть-чуть.
Только ноги опять почему-то подводят,
Тянет место найти, чтоб присесть отдохнуть.

Нет, мужик – не слабак! Жёны тоже пристали.
Всех усталость берёт, молод будь или стар.
Враз друг друга поняв, долго думать не стали,
Оглянулись вокруг и… зашли в пивной бар

Вот так бар! Он с норильским устроен размахом.
Длинный зал. Штук пятнадцать огромных столов.
С двух сторон рядом с каждым стоят  лавки-плахи
И на каждой уселось по шесть мужиков.

Жажда днём мужиков, лет под сорок, собрала.   
Пара женщин, под шумный мужской разговор,
Не спеша, ловко водят тележки вдоль зала,
И на каждой пивной двухэтажный набор.

Двухлитровый графин, в нём янтарное пиво,
И тарелка с провяленной рыбой при нём.
Каждый спец из графина в стаканы разлива.
Не торопятся. Мест нет. Но мы подождём.

Долго ждать не пришлось. Сразу несколько встали.
Жаль не рядом сидели, у разных столов.
Попросили двоих пересесть. Нас поняли.
Согласились спокойно, без тягостных слов.

За столом разместились. И жёны присели.
Пусть не видно здесь дам, пиво пить - не позор.
Пока наши графины к столу подоспели,
Мы с одним мужичком повели разговор.

„Знаем мы, любопытство нигде не в почёте,
Только много вопросов построилось в ряд.
Непонятно, а кто в будний день на работе,
Если днём мужики здесь за пивом сидят? ”

„И у нас, как везде, жизнь проходит в заботах.
Много разных людей, но здесь, в баре, не сброд.
На заводах полно у нас сменной работы,
У кого выходной, тот выходит в народ.

Посмотрите вокруг, всюду трубы дымятся,
На природе не сладко, и дома не в мочь.
Даже в летний сезон многим нечем заняться,
И совсем уже грустно в полярную ночь.

К нам семейный народ прибывает не часто,
Очень трудно привыкнуть на первых порах.
Молодёжь есть, но много ли энтузиастов,
Что живут не  скучая и в наших местах?
               
Кое-кто на рыбалку идёт на досуге,
Муксун водится, нельма и омуль, и чир.
Летом сборщикам тундра охотно к услугам,
На грибы и на ягоды ориентир.

Голубика, морошка и даже брусника
На болотах растёт, собирай – не хочу.
Но болото приезжих встречает сердито,
С ним не всем горожанам дружить по плечу.

Бьют песцов, часть мужчин промышляют охотой,
И оленей, здесь их сотни тысяч голов.
Куропатки повсюду живут на болотах,
И прилётных гусей отстрел тоже не нов.

Только коротко здесь время тёплое года,
В тундру  мало кто ходит суровой зимой.
Нет, не всем удаётся общаться с природой.
Город держит рабов, из него ни ногой.

А сам город порой едкий дым накрывает,
И становится он, в смоге, вовсе безлик.
Большинство норильчан жизнь такая пугает,
И в мечтах главный светоч для них – материк”.

Так негромко вещал собеседник, под пиво.
Жизнь – не сахар. С обилием штормов и гроз.
Но вечернее время уже наступило,
В путь обратный нас нехотя поезд повёз.
………………………………………………               
И опять большие перегоны,
Рельсы так же стонут под вагоном.
И сидим все тесно, спинка к спинке.
Так же долог путь Норильск-Дудинка.

Утром зачерняли тундру воды
И казалась мёртвою природа.
Поздний вечер поменял порядки,
Тундра стала призрачной загадкой.

За окном пейзаж разит экспромтом:
Солнце прилегло над горизонтом,
А туман расстлался над землёю.
Плотною цветною пеленою.

И цветное чудное видение
Чем-то изменило настроение.
Под покровом сумеречной ночи,
Тот же путь, казалось, стал короче.

Лишь казалось. А на самом деле,
Мы и раньше оценить cумели -,
Скорость не большая на Таймыре.
Поезд снова за часа четыре

Одолел пути вторую половинку.
Ночью в два часа, спала Дудинка,
И неслись туристы, шумным сбродом,
От вокзала к борту теплохода.

Прибыли на место, ну и ладно.
Двадцать два часа без сна! Досадно.
Сладко спим мы в трюме, к волнам близком.
Утром теплоход пойдёт на Диксон.