Ястреб Саша

    
Рисунок(эскиз) автора 



        Когда живая природа врывается без стука и без спроса в вашу жизнь – это прекрасно. Все что у вас, было, переворачивается с ног на голову.
        Моя история не так уж и нова, но все же особенна. У многих людей дом становится приютом для животных. И нежданный гость, изменивший привычный ход моей жизни, заставил посмотреть на самого себя со стороны, измениться и начать новую счастливую жизнь.
               Была зима, холодное декабрьское утро. Воздух в лесу был морозный и  свежий. Мне не так часто удаётся посещать дикую природу.  Для меня  - это, своего рода, музей, где экспонаты, как и в любом музее, трогать нежелательно. Да и не особо хочется, потому, что они все шипят, кусаются, царапаются и колются.
           Я директор автомобильного завода, свободного времени крайне мало, поэтому я – Сергей Изюмский 40 лет от роду, все свободные минуты проводил  на свежем воздухе.
          Выезжая в лес – отдыхал. Слушал природу.  Делая шаг, застывал на месте и прислушивался – изменило ли моё движение настроение леса? Очень причудливые звуки можно услышать зимой. Кора исполинов трещит от мороза, у каждого дерева по-своему.
Снег хрустел под моими ногами и переливался, словно, рыбья чешуя, от редких солнечных лучей, проскальзывающих сквозь тучи.  Я был  в лесных владениях уже около двух часов. Выйдя на снежную поляну, развёл руки в стороны и стал кружиться. Падал мелкий снег.  Детское чувство чуда не покидало меня с того момента, как  я вошел в лес. Я кружился по поляне со смехом, как маленький ребёнок. Мне было хорошо. Покинув свой кабинет, хоть ненадолго, оказался в лесном королевстве.
          Раздался телефонный звонок. Пора возвращаться.  Я поспешил обратно. По дороге к машине меня привлекло пестрое пятно, лежавшее под деревом. Приблизившись к нему я разглядел раненую птицу. Перья её были в крови, но она ещё была жива.  Я такой прежде не видел.  Она была еще юная, но уже успела распробовать «железную жизнь». Птица смотрела на меня с удивлением,  глаза ее были немного затуманены, но она следила за каждым моим движением. Я сбегал в машину, достал тряпку, вернулся к дереву. Постелил лоскут  материи на снег, взял осторожно птицу и переложил на тряпку.  Мой диковинный зверь открыл клюв и хотел издать свой клич, но на это у него уже не было сил. Я бережно завернул его в лоскут и пошел к  машине. Через 10 минут мы с моей находкой направлялись в город.  Как только птица оказалась у меня в машине, я почувствовал, что на меня пристально смотрят. Находка не сводила с меня глаз. С детства мне говорили, что у меня всегда были особые отношения с птицами. Лесное царство  сделало мне драгоценный подарок, и мне хотелось его сохранить и вылечить. Я почувствовал ответственность, словно в моей машине был целый лес. 
               
                ***   
 
      Как только мы оказались в квартире, я бросился к телефону. Долгие длинные гудки давали мне надежду, значит,  на том конце провода должны ответить.
- Выехали, скоро будут!  – Радостным голосом сообщил я птице, вернувшись в комнату.
             Глаза у моей находки были закрыты.     Огорчившись, я аккуратно взял её на руки как младенца, но находка снова открыла глаза и уставилась на меня. Они были уставшими и полными тоской о небе.
- Мне жаль, что мы с тобой познакомились при таких обстоятельствах, но я рад этой встрече. – Тихим спокойным голосом произнес я.
          Наверно,  ей тоже было приятно очутиться у меня в квартире, где нет мороза, ветра и хищников.
          Ветеринар приехал быстро. Удивился своему пациенту, достал пулю и обработал рану,  помог отмыть перья от крови. Потом я имел состоятельную беседу с доктором на кухне.
 - Как же вас так угораздило? Охотились и подстрелили собственную птицу? -  в словах доктора присутствовала некая ирония.
- Я не охотник. Это не моя птица, вернее моя, но я ее нашел в лесу сегодня. И мне любопытно. – С детским азартом я посмотрел на доктора.
- Ах, вот как обстоят дела? – доктор нахмурился. – Вы хотите оставить её у себя?
- Да, - решительно сказал я, - не оставлять же мне ее раненую зимой. Да и лес сделал такой подарок, грех отказываться.
- Дааааааа, - протянул доктор, - так вот, любезный мой …   
- Сергей, - представился я.
- Сергей, - повторил он.
- Павел, - в ответ представился он. – У вас на руках остается не попугай и не канарейка, а ястреб! Дикая птица не предназначенная жить в квартире. Она не переносит запах спиртного и табака. Это существо не предназначено жить в неволе.
- Я не пью и не курю, у меня большая квартира. – Мои по-детски наивные аргументы заставили доктора Павла улыбнуться.
- Я понимаю, что эти аргументы не делают мне чести в данной ситуации, - продолжал я, -  но почему бы и нет. Да и габариты птицы  вполне скромные.
Доктор задумался:
- Не думаю. К вам в руки попал ястреб Купера. Такая птица обитает в   Северной Америке. Когда он вырастет,  длина его тела будет составлять 40—46 см, весить он будет порядка шестисот грам. Эта птица известна своей агрессивностью, особенно при защите гнезд, в том числе и от человека. 
- Как же он попал в наш лес? – Честно говоря, я был шокирован от попавшей в мой мозг информации.
- Не знаю, – мой собеседник погрузился в раздумья, – вариантов великое множество, но главное в этой истории четко проглядывает халатное и несерьезное отношение к дикой природе.
 Я немного замялся после его слов, но всё же продолжал настаивать на своём:
 - Это не прихоть богатого человека. Это крик души, одиночества. С женщинами у меня не сложилось, детей нет, так пусть будет друг.
- Друг? Это вы сильно сказали. Его дружбу и доверие нужно завоевать.
- Доктор помогите. – С мольбой я посмотрел на него.
- Да, странная просьба. – Ухмыльнулся он. – Обычно такие слова мне говорят при других обстоятельствах.
- Ну, хорошо, - даже как-то быстро согласился Павел.
Но последующие за этим быстрым согласием  требования, заставляли мой мозг кипеть. После того как полный список был предъявлен и я был проинструктирован, доктор оставил свой личный номер телефона и добавил:
 - Более полную информацию о вашем новом квартиранте вы найдёте в специальной литературе.
 Мы попрощались до скорого времени, и он ушёл.
           Я себя не узнавал. В магазине я приобрел всю литературу, которую только можно было о ястребах.
          Возвратясь домой,  я приступил к изучению информации. В первую очередь меня интересовало, чем мне придется его кормить? 
 
                ***

         Все это время Саша жил на диване. Мне  казалось, что для него он был, своего рода, убежищем, где он чувствовал себя в безопасности. Боль от раны и изорванного крыла сковывала его движения. Иногда Саша вставал на лапки и, опираясь на здоровое крыло, как на костыль перемещался по дивану. А иногда вовсе не двигался несколько дней, облокотившись на спинку дивана.
          Как – то я пытался проявить к нему ласку – хотел погладить его, но Саша отодвинулся от меня и пытался ущипнуть клювом. Тогда я понял, что ему нужна не ласка, а верный друг, в котором он будет уверен и прекратил всякие попытки прикасаться к нему без повода.
          Я чувствовал, что ему многое не нравилось и даже пугало, но по какой-то неведомой мне причине он с этим мирился.

                ***

           На выходных оставшись дома, я заметил, что Сашка уверенно стоял на своих лапах и смотрел в сторону окна. Со стороны улицы на подоконнике сидел голубь. Я подошёл к Саше, взял его обеими руками и поднес к окну. Голубь дернулся в сторону и улетел. Саша увидел небо. От птичьего счастья забыл, что я держал его в руках. Он понял, что небо у него не отобрали – оно есть. Мы около часа простояли у окна.
          Когда я на следующий день вернулся домой, Саша уже ждал меня, стоя на краю дивана, и мы опять пошли смотреть небо. На этот раз он уже не пытался выскользнуть из моих рук.
          Через 4 месяца рана была забыта окончательно. Наши жестокие войны по поводу смены бинта и обработки раны, смывания крови с перьев закончились, и кровавые царапины на моих руках ушли в прошлое.
          
                *** 
               
         Возвращаясь, домой из очередной трехдневной командировки, я первым делом заскочил в душ.
           Саше я всегда оставлял достаточно нарезанного кусками мяса и воды, всегда оставлял его клетку открытой. Явной агрессии он ко мне не проявлял за исключением тех случаев, когда мне хотелось до него  дотронуться, но потом оба пришли к компромиссу, что этого делать не стоит и оставили друг другу личное пространство. По ночам слышал хлопанье крыльев или скрип дверцы платяного шкафа… С появлением Саши подобные звуки в доме меня даже успокаивали. Он всегда любил шататься по квартире, иногда даже летал, благо размер комнат позволял. И всё же потолок квартиры не небо, и в большинстве случаев он гордо расхаживал из комнаты в комнату. Так однажды ночью шатаясь по квартире, он забрел ко мне в спальню. Я успел разглядеть только два сверкнувших глаза. Честно признаться, я посчитал себя его мишенью. Саша в полете приземлился на тумбочку, стоявшую рядов с моей кроватью,  и удар крыла пришелся мне по лицу, хорошо, что я успел накрыть голову простыней. В тот же миг послышался звон стекла. Это упал с тумбочки аквариум с золотой рыбкой.
            «Аквариум! Ну, конечно, аквариум!» - пронеслось у меня в голове.  У него сработал инстинкт охотника. Рыбка, плавающая на фоне освещаемого окна от уличных фонарей, была легкой мишенью для опытного охотника, и Сашка не постеснялся этим воспользоваться. Я высунул голову из под своего «убежища».  Саши уже не было. Только свет, попадавший в мою комнату через  окно, освещал место преступления: разбитый аквариум и мокрый от воды участок ковра. С золотой рыбкой пришлось попрощаться. Стекло отправилось в утиль, ковер пришлось сушить феном. Я продолжал оставлять клетку открытой, но дверь в свою комнату на ночь стал закрывать.
          Выйдя из душа, меня насторожило то, что из моего кабинета на втором этаже я услышал членораздельные звуки, которые были не свойственны птице. Каждый раз, когда я бывал в отъезде, Саша предоставлялся сам себе, мои знакомые присматривать за ним боялись, он никого к себе не подпускал,  а мой друг доктор и сам часто был в командировках.
          Я  рванул по лестнице вверх. Раскрыл дверь в кабинет и увидел неизвестного мне мужчину.  Его лицо и открытые руки были в кровавых царапинах.  Да, Сашка хорошо постарался, ничего не скажешь… В моей голове пронеслись странные мысли и я внимательно посмотрел на мужчину. И я начинал понимать, что меня так смущало. Он   сидел в Сашиной клетке. Когда мы с доктором, который любезно мне помогал освоиться в мире птиц, решали какого размера будет вольер, то оба сошлись во мнении, что большой. Поэтому в нем спокойно могли поместиться около 25-30 человек.     Вольер занимал почти пол моего кабинета. Саша любил сидеть в нем, когда я работал за своим столом.
          Корм и вода в клетке были перевернуты. Мой Сашка, грустно и  слегка покачиваясь, сидел на краю письменного стола.
          Я набрал телефон дежурной части. Трубку сняла девушка. Я объяснил, какая у меня проблема...
          Когда мужика забирала полиция, он что-то орал про собак, что они друзья человека и что-то еще. Может и так, а для меня птица была другом человека.
         Я второй раз снял телефонную трубку.  Послышались длинные гудки. На том конце провода ответил знакомый мужской голос.
Доктор смог приехать только вечером. 
Осмотрев птицу, он вынес вердикт, что я тиран и деспот птицу голодом морю.
Я поспешил себя оправдать и рассказал всё что случилось.
- Вот это да! – расхохотался Паша. – Так значит, Александр загнал вора в клетку. Кто бы мог подумать, что птица сможет быть таким превосходным охранником.
 - Ты бы видел лицо и руки того бедолаги! – добавил для острастки я и подмигнул Сашке, сидевшему на столе.

                ***

          Время шло – за эти  четыре месяца, что я провел с ним вместе, помогли  мне найти с Сашей общий язык. Он уже знал, что домой я возвращаюсь в одно и то же время, что утром в субботу меня лучше рано не будить, что цветы в вазах и горшках трогать нельзя, также лучше не приближаться к странным штукам, которые я называю феном, пылесосом, кондиционером и прочим странным предметам со странными  и страшными названиями.
                В этом году зима затянулась. Первые приметы весны появились только в середине апреля. Небо всё чаще приобретала голубой оттенок. Слышалось не только чирикание воробьёв, к их громкоголосой ораве, делившей кусок хлеба, уже примешивались приятные голоса соловьёв и  других вернувшихся из своего путешествия птиц.
           Мы  с доктором времени не теряли, и как только у Саши затянулась рана, и он стал более доверительно ко мне относиться, мы сделали из него настоящего охотничьего ястреба.
Собственно, мы приучили сидеть его на специальной перчатке, что была надета у меня на руке и предохраняла мою руку от острых когтей. Всё это нужно было для того, чтобы гулять с Сашей. Давать ему летать. 
        Признаться, я  очень нервничал, а вдруг он поднимется в небо  и больше не вернется. Но Павел меня успокаивал, когда мы ехали в степную зону для первого полета.
 - Он тебе доверяет, научись и ты ему доверять. Поверь, для птицы небо это всё.  Сейчас он уважает тебя  не за то, что ты его подобрал в лесу и выходил, а за то, что ты хочешь дать ему свободу – вернуть его  в небо. – Павел многозначительно замолчал.
       Мои мысли крутились вихрем. «Доверять» - повторил я про себя, гладя двумя пальцами перья на груди и Александра. Он сидел спокойно и даже ловил кайф от моих действий. Сейчас я понимал, что Саша это та игрушка, которой у меня никогда не было. И сегодня я могу её потерять…
Наша машина остановилась, и я замер. К реальности меня вернула хлопнувшая дверь доктора. Мы  были на месте. Через окно я увидел большое заброшенное поле.
 - Здесь ничего не растёт, - произнес доктор, когда я приоткрыл окно, чтобы его слышать. Потом он немного помолчал и добавил, -  да и росло плохо, чем не полигон для твоего Сашки.
Павел набрал полную грудь воздуха и крикнул:
 - Эх! Хорошо-то как! Такой простор! Самому взлететь хочется!
  Я упрямо сидел в машине, не решаясь выйти.
 - Выходи, Леопольд! – Со смехом раздался в мою сторону голос доктора. «Какая-то  детская фраза» -  с досадой подумалось мне. Вот подлым трусом совсем не хотелось становиться.
- Эх! – Вздохнул я и вышел из машины. 
В лицо дышал свежий тёплый ветер. Большое не паханое пространство, кое-где взявшееся свежей зеленью, звало и манило к себе. Я отошёл от машины. Саша гордо и спокойно сидел на моей руке, но я сквозь перчатку почувствовал, как хватка его когтей ослабевает. Тут я резко поднял руку вверх и Сашка, сорвавшись с перчатки, рванул ввысь.
Мы с Павлом смотрели как завороженные, не в силах  оторвать глаз от его полёта.
 Сашка мчал вверх в небо всё выше и выше.

ЭПИЛОГ

Через 2 года  завершилась моя стремительная карьера директора. Сменил квартиру на более скромную на окраине города, где было больше свежего воздуха и природы. Стал писать рассказы и статьи. Устроился в журнал. У меня стали появляться читатели.
Вскоре после этого выдалась возможность посетить  Париж. Там я и встретил ту, единственную женщину, которая раскрасила мою жизнь красками радугу,  придала моей жизни тот смысл, которого мне всегда нехватало.
Любимая женщина приняла Сашу, но все же боялась его. Саша относился к ней нейтрально. Часто сидел с ней на кухне и наблюдал, как она разделывает мясо. Прожив в России с ней 3 года, мы вернулись во Францию. Приобрели небольшой, но уютный дом близ городка Рокамадур. Дом находился в долине, до города был час езды.
Природа сводила Сашу с ума – дома он почти не появлялся, за исключением тех случаев, когда за окном бесилась природа, и лил дождь.
Жизнь текла плавно. Французский я учил медленно и коряво, как позже призналась жена – она меня полюбила точно не из-за моего произношения.
Однажды, когда была гроза, Саша не прилетел в дом. Я нервничал, не находил себе места, переживал за него.
Утром, когда первые лучи солнца проникли в нашу с женой спальню, один из лучиков остановился на моем лице и нагло требовал моего пробуждения. Я нехотя открыл один глаз и подпрыгнул на кровати от радости. Сашка сидел за окном, рассматривая нас. Как помните, спальню я держал для него закрытой… Подойдя к окну, распахнул его. Александр шагнул на подоконник.
С этого момента в нашем доме он стал гостем. Его позвала природа. Саша ещё немного потоптался на подоконнике, смотря на меня. Потом оторвался от него и направился к скале, что располагалась невдалеке от нашего домика.
«Всё-таки, не зря я назвал его Александром». – Подумалось мне. - «Птицей – победителем, которая смогла потерять небо и снова обрести его».


          В этом  рассказе запечатлён момент моей жизни. Подобно птице мне довелось быть "раненой" в этой жизни, но благодаря моим любимым людям и близким друзьям и жажде жизни, я снова могу летать. БЛАГОДАРЮ ВАС.


Лето 2011 – 28 мая 2012