Ностальгия Часть 1

Сегодня нашла свой, нет, мамин, старый кассетный магнитофон «Романтик»…
Глупо, конечно, но, только вставив первую кассету, я словно упала в пропасть прошлого. Воспоминания о старом доме, друзьях, бабушке, запахе парного молока, принесённого домой в белом бидоне, о сильных ночных грозах, которые проводила прижавшись к бабушке, о запахе чердачной пыли и всяких мелочах, хранившихся под скатами крыши, пеленой окутали меня. Из динамика пел Газманов (никогда не думала, что буду так рада его услышать!), а я сидела на полу и перебирала свои любимые, родные песни, стирая с маленьких коробок пыль и забываясь на минуты от музыки. Стало как-то грустно-весело на душе, мгновениями на глаза наворачивались слёзы, и счастливая детская улыбка появлялась на усталом лице. Я сидела и улыбалась просто так, без причины. Хотя… Пожалуй, причина была. Ностальгия!..
Каждый день мы смотрим в своё будущее, отыскивая его в пучине времени, мы бежим по прямой дороге в неизвестность, мы просто движемся вперёд, зная, что так надо. И мы забываем, точнее, убедительно себе доказываем, что всё прошлое, старое нужно оставить там, за спиной. Но когда-нибудь наступает момент, который вдруг заставляет нас обернуться и увидеть свою жизнь, которая была, по нашему мнению, правильной и безошибочной. И мы видим упущенные моменты, страхи, помешавшие сделать уверенный шаг, принципы, создавшие воображаемые границы для нашей души – клетку, грубо говоря. Мы отказывались с возрастом от любимых вещей, музыки, привычек только из-за того, что мы считали себя взрослыми. Мы – дети – переставали слушать любимые песни, т.к. нашим новым «друзьям» они не нравились, или это было немодно. Эта музыка казалось идиотской и дурацкой, и мы отвергали её, отвергали вещи, отвергали детскую дружбу. Мы взрослели, а наша душа потихоньку умирала в созданной золотой клетке. Мы желали изменить жизнь к лучшему, но не знали как. Мы бросались из одной крайности в другую, но не получали удовлетворения. Хотелось всё больше и больше. Мы строили себе цели, которые должны были бы принести счастье, но не получали желаемого. Время проходило впустую. Мы искали выход из лабиринта к счастью, но приходили лишь к тупику. А нужно всего-то открыть глаза и вспомнить детство. Пусть это кажется нелепым, пусть ваше окружение крутит пальцем у виска, но вы будете счастливы в такие мгновения, когда, наконец, будете свободны от предрассудков и принципов, когда позволите своей душе глотнуть света и воздуха, встрепенуться и расправить крылья. Вы почувствуете необыкновенную силу и мощь, желание что-нибудь изменить, но это желание как по нити приведёт вас к вашей цели. Позволяйте себе расслабляться, оставаться лишь там, где вам уютно и тепло. Делайте глупости, позволяйте себе быть ребёнком. Ведь нет никого чище и светлее ребёнка. Он чувствует всё: ложь и правду, любовь и ненависть. Он находится на одной волне с природой. А мы, взрослея, отдаляемся от неё, становимся цивилизованными, тем самым загоняем себя в клетку, в которой мечемся в поисках счастья.
Воспоминания что-то изменили во мне. Я вдруг поняла, что каждый свой день живу не так, как хочу. Что все мои действия сводятся к рационализму, и совсем нет глупостей, неожиданных поворотов. Я вспомнила свои детские мечты. В дошкольном возрасте я  мечтала построить свой самолёт, мы с ребятами даже чертили план, собирали детали: колёса – от самоката, руль – из старенькой «Волги», педали – от велосипеда, кресла – детские стульчики… Мы прикрепляли всё это к доскам, вешали на качели, привязывали лёгкую ткань (по-моему, это были старые бабушкины ситцевые платки) и  летели! Наш самолёт взмывал в небо, и мы визжали от восторга! Тёплый летний ветер ласково касался наших лиц. Когда качели буквально подлетали и зависали на мгновение в воздухе, нам казалось – мы в невесомости, мы – космонавты. У нас чрезвычайно важное и секретное задание. И наши сердца бешено колотились от восторга, радости, счастья, от высоты, от ветра, от яркого июльского солнца. Наши глаза блестели, нет, они светились счастьем! Мы запускали наш самолёт в самые разные путешествия. Осенью он становился золотокопателем. В осенней пёстро-багряной листве мы искали  клад: золотые и красные листья клёна, жёлуди, ягоды черёмухи. Зимой – ледяной крепостью. Мы с ребятами строили двухэтажную крепость, обтыкивали её сосульками со всех сторон, от чего она походила на ежа, и сражались с инопланетными кораблями! Весной мы брали спичечные коробки и складывали из них кораблики, запуская их потом в звонко журчащем ручье около наших домов. Когда кораблик случайно застревал в старой листве или цеплялся за торчащую ветку, мы нагибались над ним, боясь попасть ногой в воду, и толкали дальше по течению. Мы бежали за корабликом, названным каким-нибудь несуществующим именем, и радовались. Нам было просто весело жить и не думать ни о чём.
Вспомнились тёплые летние ночи, яркий кровавый закат над полем, где по лини горизонта тянулись малюсенькие домики, казавшиеся маленькими букашечками. И вот солнечный огромный диск медленно, дрожа, спускается в бездну. Его прощальные багряные, золотые, розовые лучи уже не слепили, а лишь заставляли слегка прищуриться. И ты бежишь навстречу солнцу по полю, бежишь, пока ноги не устанут, а всё равно не догонишь. Тогда ты раскинешь руки, поднимешь голову к темнеющему пряному небу и закружишься на месте. И кажется, весь мир вращается вокруг тебя! Ты смеёшься, хохочешь, но вдруг раздастся любимый ласковый голос. «Не упади! Ишь как кружится! Как волчок!» - скажет, покачав головой, бабушка. Её простое светлое платье сейчас кажется раскрашенным яркими, сочными, солнечными цветами. Бабушка поднесёт руку к глазам, чтоб лучи не мешали наблюдать за мной, и заулыбается. Я любила её в такие моменты ещё больше. Сейчас она была такой молодой, бойкой, что её возраст вообще не ощущался. Она смотрела то на меня, то на закат и думала о своём, о чём-то лёгком или тяжёлом, о своей жизни. Её зелёные глаза изумрудно переливались на заходящем солнце и были молоды. Её душа была всё той же, что и пятьдесят лет назад. Она не старела, а лишь становилась мудрее и красивее. Её седые густые волосы перламутровыми переливами сверкали на солнце, а ветер шаловливо поднимал их, укладывая затем в свою причёску.