Массандровская слободка

          

 На Массандровский пляж смотрят виллы в чаду кипарисов,
 алычи, изабеллы, инжира, айвы и хурмы.
 Поликуровский холм столько помнит Елен и Парисов,
 что Троянской войны просто чудом избегнули мы.

 С этих мест началась, чтоб прославить места эти, Ялта,
 от слободки рыбацкой до южной столицы самой;
 можно было оглохнуть от чаек, их ора и гвалта,
 когда полные рыбой баркасы спешили домой.

 «Иоанн Златоуст» куполами впечатался в небо,
 колокольню его знают лоции все на земле,
 когда Чёрное море рычит и буянит от гнева,
 мореходам она – Божий перст во спасенье во мгле.

  По Дражинской, Руданской, по всем Слободским* и
 задворкам,
 проходными дворами ходил, чтоб вошли в этот стих
 перламутровых мидий слегка приоткрытые створки
 на подводных камнях и огромные крабы на них.

 Здесь в одном из дворов, под акацией белой и тентом,
 познакомились мы, плыл над морем апрельский туман;
 здесь у нас под луной было столько интимных моментов,
 что об этом писать надо целый любовный роман.

 Прямо к берегу к нам подплывали дельфины, чтоб с нами
 поздороваться, видно, – я в этом поклясться готов,
 они стали навеки моими счастливыми снами,
 когда был я вдали от друзей и родных берегов.

 Мы под грецким орехом, бывало, встречали рассветы,
 и всплывало светило из моря, по небу скользя,
 и, наверно, недаром я вышел сегодня в поэты,
 непоэтом в местах таких быть, согласитесь, нельзя.

               
 На Массандровский пляж смотрят виллы в оградах ажурных,
 о хибарках бедняцких лишь ветер расскажет и прах.
 Сколько помнит событий печальных и праздников бурных
 Поликуровский холм – наша память о юных годах!

 И, когда мне тоскливо, когда неуютно на сердце,
 когда долго не вижу желанный знакомый пейзаж,
 обходя «Интурист» – эту Мекку крутых иноземцев,
 я всегда прихожу на весёлый Массандровский пляж…