В дороге

РУНА
Из цикла "Моя Калевала. Встречи"

Воет вьюга, завывает,
дело жуткое затеяв -
сбить людей с пути, покуда
нет дороги доброй санной -
вся дорога – бездорожье.

На следы войны недавней
Сыплет небо снег ноябрьский.

Вся земля – сплошная рана.
Выживает, слабо дышит,
как и сердце человека
потерявши счёт утратам,
путь к родному ищет дому
по небесным  меткам всё же.

Ах, метель! Ну что ты, право!
Иль  тебе  награда будет,
коли  ты собьёшь с дороги
три подводы, три семейства?

Среди них – дитя грудное…
Пощади, метель! Не мучай!
Дай к жилью, к теплу добраться,
умирись, утихни!  Хватит
добавлять страданий людям!
Небо землю обнимает,
в двух шагах не видно света…

Шепчет бабушка молитву-
ей ребёнка в руки дали,
мать  на помощь мужу встала.
Тянут  лошади упряжки
из последних сил ступая
в снег, закрывший  грязь земную,
но   запутавший   дороги
в этот узел, эту темень,
спрятав звёздочки – надежду
выбрать  верно направленье.

-Как там Валя? – мать склонилась
над дрожащею старушкой,
околевшими руками
узелок к груди прижавшей.
-Нет ребёнка! Обронила?
Мать, от ужаса бледнея,
в снег бессильно опустилась,
растворяясь в белой вьюге.

«Стоп! Потерь не будет больше!
Возвращаемся  - отыщем», -
Александр – отец  Валюшки
слово молвил – он был старшим,
не по возрасту, по духу.
И считал, что ОН – в ответе
за детей своих, за близких,
за  людей, идущих рядом.

Кто идти не мог – молились,
кто мог двигаться – искали,
разгребая осторожно
все сугробы. Время встало -
в самом сердце снежном вьюги
указав комочек   малый
снегом  белым  заметённый.

Отыскали. Слава Богу!
Эта радость – сил источник.

Что с того, что заплутали,
и никто не помнил – сколько
время поиска тянулось?
Вьюга силы растеряла,
успокоилась, утихла.
Видит - жизнь течёт как надо:
не сломить людей в дороге –
не себя – ДЕТЕЙ спасают!
Вот, поводья  отпустили:
Все природные созданья
тонко  чувствует природу.
Лошадь  выведет к жилищу -
Это деды ещё знали.
*
Из записей  Валентины Вярянен  по воспоминаниям родителей – Александра и Марии.

Война застала – Медниково и Клопицы…
Медниково  –  юго –восток от С-Петербурга на Ижорской возвышенности (Под землёй проходит русло реки)
1943 год, осень  – в концлагерь Клога…
Умер дед Пётр, похоронили у дороги.
В первых числах ноября погрузили на баржи…(порт Палдиски  - холод, большие волны…)
Бомбили, хотя и был знак Красного креста.
Мины плавали, парнишка в ледяную воду прыгнул оттолкнуть мину.
Прибыли в Ханко 5.11.43
В карантинный лагерь  Ойтти, а затем в Ямси. К фермеру – управлять хозяйством до декабря 1944 - молоко на рынок, ловля рыбы, сбор ягод.
Маму  звали финны – «Молотов» - одна среди ингерманландких финнов  была русской.
В конце войны:
Предложение переправиться в Швецию или Норвегию отклонили, собрались домой.
На сб. пункте номер 14 в Ювяскюля.
В Петрозаводск прибыли, вагоны отцепляли и по всей России – В Сибирь, Казахстан, Поволжье, Псковскую, Новгородскую, Ярославскую губернии - никого не отпустили в родные места.
Родителей - в Тверскую область. Брат умер от дифтерита в 46-ом…
Ноябрь 1947 года – на подводах в Спирово. Потом в Будово в совхоз - в бараке житьё на хуторе…

_
Опубликовано
в поэтическом сборнике "Моя Калевала. Встречи" (Москва РСП, 2021 г)