Трудно быть дураком, зато весело

В период перестройки крупнейшие производственные комбинаты превращались в открытые и закрытые акционерные общества, общества с ограниченной ответственностью и всевозможные частные фирмы и фирмочки. Одно из таких открытых акционерных обществ, бывшее в былые времена достаточно крупным государственным заводом, некогда располагалось на окраине города Л.

В один из отделов это акционерного общества, по окончании государственной инженерной академии, которая до недавнего времени была институтом, пришла работать энергичная миниатюрная девушка, обладающая незаурядным чувством юмора. Приступая к работе в должности инженера, юная особа и представить себе не могла, что учеба для нее только начинается.

Первым, но далеко не последним препятствием, на пути дипломированного инженера стал «языковой барьер». В народе говорят: «Плохому танцору ноги мешают», - а нашей героине явно мешало и воспитание, и вузовское образование. Девушка, с правильными ударениями в словах торты, тосты, деньги, с трудом воспринимала речь не только рабочих, но и руководителей цехов, в ежедневном обиходе которых часто встречались «профессиональные» термины типа «пимпочкой по кубыхкалке» аппетитно приправленные хитросплетением русско-украинского суржика с сочным рабоче-крестьянским матом. А о том, что изъясняться можно только языком матов, до прихода на завод она вообще не подозревала. И что характерно, все, кроме нее, каким-то странным образом понимали друг друга с полуслова.

С оформлением документов поначалу тоже не все получалось. Не мало ляпов выходило из под ее легкой руки. То она в акте выстроит длиннющее предложение, то в приказе слова местами переставит и нарушит правила делопроизводства, а когда с юридической точки зрения править было нечего, то все кому не лень принимались ошибки в словах исправлять. И за этакий непрофессионализм руководитель отдела, женщина предпенсионного возраста, устраивала своей подчиненной взбучки по несколько раз на день. И упаси Боже было ей противоречить ибо, еще Петр I повелевал, что «Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство…».

Как-то раз, с подсказки опытного работника, в составленном документе девушка написала: «Открыт хвостовик у засыпщика». И невдомек ей было, что установка называлась загрузчик, а засыпщиками в цехе называли мужчин, работавших на участке засыпки сырья.

Ох и разбушевалась начальница, прочитав этот ее «шедевр»: «Сколько можно тебя учить? Где ты видела на засыпке хвостатых мужиков?» - кричала она девушке. Поняв, как нелепо звучит составленная ею фраза, молодая подчиненная, вместо того, чтобы (как и прежде) начать оправдываться, неожиданно рассмеялась (уж больно комично представлялся упомянутый начальницей хвостатый засыпщик).

А лицо начальствующее разошлось больше прежнего, припомнила девушке все огрехи в ее работе, и после длинной тирады о безграмотности, непроходимой тупости и дебилизме, сослала свою не к месту веселую подчиненную в архив документы перебирать. Да не просто с места на место перекладывать, а чтоб читала и училась четко, а главное кратко, как и подобает умным и грамотным людям, излагать факты.
Перспектива провести оставшиеся часы рабочего дня в пыльном архиве не вызывала восторга, но делать было нечего, с начальством не спорят. И побрела наша героиня выполнять указания своего руководителя – «читать да учиться».

У большинства документов, любезно предоставленных в распоряжение юной особы, давно истек срок хранения, но они по-прежнему пылились на полках архива. Достав со стеллажа очередную коробку, датированную 1973 годом, девушка смахнула пыль и, сняв крышку, с интересом заглянула внутрь. Сверху лежала прошивка актов бытового травматизма.

Перелистывая пожелтевшие от времени страницы, девушка обратила внимание на старую, еще советскую форму бланка, которая значительно отличалась от теперешней формы краткостью запрашиваемого материала, а также на то, что акты заполнялись лишь частично. Без оформления оставались разделы, касающиеся мероприятий по предупреждению несчастных случаев, а в некоторых бланках не были указаны и их причины. К актам прилагались объяснительные записки лиц, причастных к происшествиям.

Большинство документов из-за поплывших чернил и жутко неразборчивого почерка прочесть было невозможно. И она уже собралась отложить в сторону пыльные бумажки, но тут ее внимание привлекла форма, которая каллиграфическим почерком был заполнена, так сказать, от корки до корки. Устроившись поудобнее за столом, девушка стала просматривать материалы расследования и не смогла удержаться от смеха…

Пострадавшим лицом был мужчина почтенного возраста, некий Орел И.И. 1917 года рождения, работавший на заводе слесарем-сантехником. В своей объяснительной он написал: «Дело было в мой выходной день, аккурат на Ивана Купала. Я вместе со своей собакой плавал в ставке и сломал нос об пенек».

Еще прилагалась объяснительная записка начальника цеха, в которой говорилось, что к нему на работу приходила жена пострадавшего, которая и сообщила о сломанном носе товарища Орла. Кроме этого начальник цеха указывал, что ни он сам, ни другие товарищи не имеют отношения к данному происшествию. Естественно ни каких пояснительных записок от прямых свидетелей несчастного случая в материалах расследования не было.

В результате «тщательно» проведенной работы, в графе акта, касающейся обстоятельств несчастного случая, было записано следующее: «Товарищ Орел И.И., в выходной день, плавал в ставке и сломал нос об пенек». («Ох и не слабо же греб этот Орел в свои 56 лет» – подумала девушка и продолжила читать дальше).

В графе свидетели была указана собака, породы дворняжка по кличке Шарик. (Наверное, породу и кличку собака сообщила сама).

Причин несчастного случая было установлено две: «Загрязнение ставка пеньками» и «Превышение скорости при плавании». (Скорость, по-видимому, тоже Шарик сообщил, он же ее и замерял).

Акт завершали мероприятия по предупреждению подобных случаев, которые предписывали: «Очистить ставок от плавающих в нем пеньков» и «Провести разъяснительную беседу с работниками всего завода о правилах поведения на воде».

Под этим всем безобразием красовались подписи членов комиссии, среди которых была и подпись ее теперешней начальницы – в те годы еще совсем молодой, начинающей сотрудницы отдела.

Дочитав до конца, девушка сначала подумала, что это чья то шутка, но нет… Подписи председателя профсоюзной организации, начальника отдела техники безопасности, директора, а так же печать завода не были поддельными (такие же стояли и на остальных актах).

«Четко, а главное кратко...» – вспомнила она слова начальницы, и сам собой возник вопрос: «Кого из этих грамотеев назвать умным: того кто якобы плавал в ставке, а не нырял; того кто составил акт; а может быть тех, кто его подписывал? Наверное, собаку – ее-то подписей ни где нет!»

Вот уж воистину «Не оскудеет пеньками земля русская» - улыбаясь, думала девушка в тот момент, когда в дверях бесшумно материализовалась начальница и со словами: «Дурному не скучно и самому» - едко обратилась к своей подчиненной. На этот раз юная особа, дабы не смущать лицо начальствующее, потупила в пол смеющиеся глаза, перестав улыбаться, ловко спрятала документ в ящик и молча кивнула в ответ на брошенную в ее адрес колкость.

«Рабочий день окончен» - сообщила руководитель отдела и, явно довольная тем, что с ней не спорят, вышла из помещения. «Да уж…» - вздохнув, подумала девушка: «трудно быть дураком, зато весело».

Много ли, мало ли лет прошло с тех пор, да только того акционерного общества и на карте города уж нет, а юная особа давно повзрослела и стала опытным специалистом. Но и по сей день она со смехом вспоминает хвостатого засыпщика, Орла гребущего, свою первую наставницу – строгую начальницу и конечно же то, как трудно быть дураком, хотя, довольно весело.