Cтарая церковь

Если б не было церкви – за что зацепиться глазами,

Когда выйдешь на берег и глянешь на водную гладь?

Пусть обшарпаны стены и редки служения в храме,

Купола ещё могут людские сердца освещать.


Для меня это место, быть может, особенно свято.

Возле церкви заречной от кладбища нет и следа.

Двух прабабок моих в землю там положили когда-то –

В годы страшной войны, что, казалось, пришла навсегда.


Череда трудных лет, и людская беда, точно море.

С четырьмя на руках, как другие, оставшись вдовой, -

Испытала сполна моя бабушка голод и горе,

Как и все на Руси – полной мерой и  даже  с лихвой.


Отгремела война, и забыли о старом погосте.

Ни крестов, ни надгробий – травой поросли бугорки.

Нету сил разбирать, чьи в могилах покоятся кости, -

Вся Россия в слезах: не вернулись домой мужики…


Ни Ильи,  ни Ивана, кому  бы распахивать поле,

И детей поднимать, и упавшие ставить кресты.

Захлебнулась страна и трудом непосильным, и болью.

Не о мёртвых тужить – а живым устоять у черты.


…Помню, с бабушкой как-то на кладбище старом бродили,

И шептала она, побледнев и сменившись с лица,

Наклоняясь к земле, словно дочь к материнской могиле,

И руками водила, водила по ней без конца.


А потом поднялась и, застывшая, в небо глядела,

Затвердевшую боль доверяя одним куполам.

И смотрел на неё так же горестно и онемело

Опустевший, но светлый, отринутый временем храм.


И неслись облака, словно дым, над заросшим погостом,

И закрытая церковь, как слова лишённая речь,

Тихим светом  скорбела  с высот милосердно  и просто

Вместо всех поминальных, внутри не зажёгшихся,  свеч.


Только после открылась мне бабушки горькая тайна –

её долгие годы хранила она, как вину, -

 Когда стало понятно из нескольких фраз мне случайно,

что от голода мать у неё умерла в ту войну…


Пусть стоит этот храм за рекой, на краю деревушки,

Точно Память о вечной – Победы и Жизни - цене,

И плывут облака, и весеннее слово кукушки

над равниной звучит в предрассветной её тишине.