Жизнь во сне

  Он родился спящим и не кричал, как это положено. Только улыбался сладко, чем напугал повитуху, и та стала делать ему искусственное дыхание. Сломанные ребра долго еще беспокоили сонную безмятежность нашего героя, заставляя все же иногда просыпаться и орать благим матом, радуя тем самым своих родителей. Последние отчаялись уже в  попытках хоть как-то растормошить это милое чадо и даже возили его по знаменитым докторам и целителям, чем значительно подорвали семейный бюджет. Все поползновения прервать врожденную сонливость закончились ничем – ребенок спал на ходу, а при краткосрочных  пробуждениях, вызванных какой-либо нуждой или нечаянным вмешательством в его сны нежелательных объектов, разражался такими воплями и стонами, что все решили плюнуть дружно на докторов и не вмешиваться в дальнейшее течение судьбы, исходя из древнего принципа: чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. А дитя продолжало тешиться не ведомыми другим забавами, происходящими за пределами реальности, и в школу явно не торопилось. Улыбка неземного блаженства постоянно озаряла его спящее лицо, неровное взволнованное дыхание, конвульсивная порывистость движений конечностей, вскрики и неясные возгласы, живая и неуловимая мимика – все это вместе взятое наталкивало на мысль, что спящему очень даже интересно и приятственно находиться в том нечто, в котором он практически пребывал постоянно. Со временем горе матери, неподдающееся описанию, а так же   умело скрываемые духовные терзания рано постаревшего отца, слились в единый монолит несомого совместно ими на своих согбенных плечах, неподъемного для многих других, креста и, в какой-то мере, выработали у них привычку этот крест нести, как говорится – своя ноша не тянет. Но  неистребимые ничем родительские чувства не могли смириться с ролью статистов в этой жизненной трагедии и толкали несчастных стариков на принятие хоть каких-либо действий для изменения создавшегося и устоявшегося положения. Отец, неглупый и образованный человек, разработал и успешно внедрил систему обучения во сне, каковая немедленно дала реальные результаты. Сын начал разговаривать зачастую на иностранных языках, то и дело пересыпая свою речь научными терминами и филигранными литературными оборотами. И пусть все это происходило в его снах, с невидимыми для других собеседниками, но те, кому довелось присутствовать с этой стороны на уникальных по своей сути диспутах и спорах, на этих незримых нормальными людьми встречах и беседах, могли оценить даже односторонне весь блеск и искрометность ума спящего, его глубокую образованность и одаренность, а , следовательно, и талант учителя, в необъяснимо короткие сроки сумевшего все это передать своему несчастному подопечному.
   Мать, красивая и породистая женщина, как бы сошедшая со страниц романов Оноре де Бальзака, часами просиживала над постелью единственного ребенка, любуясь игрой страстей на подвижном лице спящего. В начале своего крестного пути она развила бурную деятельность по нахождению и доставке к телу сомнамбулы ведущих специалистов в области летаргии и лунатизма, но не видя в результате этих непомерно активных действий хотя бы малейшего сдвига в создавшемся статус-кво, выработав при всем при том устоявшуюся ненависть ко всем заумным выражениям и терминам, навроде: “онейроидное состояние”, “экстравертивность”, “эсканизм” и другим псевдонаучным изыскам, решительно распрощалась с надеждой что-либо добиться от этих светочей мировой деятельности, направленной на выработку и теоретическую систематизацию объективных знаний о действительности. Вместе с тем “резиньяции”, как советовали великие специалисты, эта гордая женщина  поддаваться никоим образом не собиралась. Она осталась просто матерью, жаждущей счастия своему ребенку и делающей все зависящее и даже независящее от нее для достижения этой цели.   
   Всем сердцем приветствуя героические действия супруга, она активно подключилась к процессу становления спящего отпрыска на тернистый путь гармонического развития его личности, приняв на себя не менее тяжкие обязанности по поддержанию физической формы ребенка. Изощренный материнский ум не знал преград в этом направлении – каких только тренажеров не побывало в их доме! Каких только приспособлений для нагрузки на очередную группу мышц не выдумывало и не внедряло в повседневный обиход материнское устремление! Все новейшие достижения спорта и физкультуры, вплоть до компьютеризации процессов и контроля за ними, прошли через сердце и руки матери, чтобы потом подключиться к единственно любимому телу, заставляя последнее двигаться и напрягаться в заданном режиме и векторе. Целенаправленная   мать ежечасно, насколько у нее хватало нескончаемых сил, ворошила и волокла эту груду мышц и сухожилий, мяла и комкала их, сгибала и ломала. Взгромоздив на себя обмякшее тело, она пыталась заставить его повторять вместе с ней элементы хождения, переставляя поочередно всяческими хитроумными способами подросшие ноги, принуждая их воспринимать хотя бы механически воздействие земной гравитации и оказывать сопротивление силам земного притяжения, которые так и не смогли удержать рядом с ней душу и разум собственного дитяти.
  И чудо совершилось! Беззаветная любовь и полная самоотдача сделали свое невозможное – дитя вступило в контакт! – Ну, маман! Вы совсем меня заездили, надо же и честь знать! – недовольно пробурчало небритое дитяте и капризно надуло пухлые губы. Ошарашенная такой радостью маман хлопнулась в обморок, а спящий сын долго еще крутил усталыми ногами очередной агрегат, пока его не отключил пришедший с работы отец. Счастью и слезам окрыленных родителей не видно было конца! В редкие, но долгожданные минуты общения с единственным и дорогим, они умиленно всматривались в эти знакомые до боли черты, вслушивались в отрывистые, порою неразборчивые фразы, милостиво подаренные им наследником, и не утирали светлых, свободно струящихся из озаренных великой любовью глаз, слез своих, накопленных в несметном количестве за все эти долгие и изнуряющие годы. Из отрывистых и небрежных откровений сына дражащие родители узнали, что он вполне респектабельно устроился там, в мире своих сновидений, и не ощущает никакой необходимости переезжать со своего постоянного места обитания в этот примитивный и захолустный уголок многомерного пространства, в коем жалко влачат свое сосуществование все эти людишки, а вместе с ними вынуждены обретаться и они, его создатели, которых ему по-своему жалко. Мать и отец также узнали, что их чадо получил там высшее образование, защитил кандидатскую и принят на очень перспективную работу с приличной, даже по тем понятиям, зарплатой. Начальство в нем души не чает, а от друзей и знакомых просто отбоя нет. Но самое главное – там все происходит совсем по-другому, но некогда об этом говорить, дела ждут, как-нибудь в другой раз, при случае… И вновь улыбка неземного блаженства рассвечивала похудевшее и повзрослевшее лицо спящего, и старики на цыпочках покидали насиженное гнездо возле своего птенчика, чтобы случайным чихом или сморканием не потревожить его там, в неизвестном мире грез и видений, а, главное, случайно чем-нибудь не навредить карьере своего любимца.
   Как бы то ни было, но жажда и в дальнейшем привносить посильный вклад в судьбу своего практически отсутствующего детища, толкала родителей на новые и новые действия. Отец предложил было взять туда его старенький Renault, сохраненный им вполне приличном состоянии, но сын только скептически хмыкнул во сне и пообещал как-нибудь все же рассказать о некоторой специфике потустороннего мира, в котором совершенно отличные параметры пространства, времени и ценностей – как духовных, так и моральных, но ему опять некогда и вообще…
И тут на авансцену этого невиданного доселе грандиозного по трагичности и фантастичности судьбоносного спектакля выступила самоотверженная мать: - Ребенку пора жениться! – торжественно произнесла она свой краткий по форме, но неизмеримый по силе содержания, монолог и гордо посмотрела поверх головы супруга, прожигая стену за его спиной лазерным лучом, вырывающимся из ее расширенных зрачков. Не будем описывать выражение лица потрясенного мужа, но скажем только, что даже блуждающий в грезах отрок явственно вздрогнул и впервые приоткрыл глаза. Они были мутно – зеленого цвета и ничего не выражали, кроме брезгливой усталости.
- А ну вас к Аллаху, - пробормотал он со вздохом , - делайте что хотите… - и снова прикрыл утомленные веки свои. 
Спустя какое-то время idee fixe стала приобретать вполне реальные и определенные очертания. Обойдем подробности воздействия этой идеи на знакомых и редких родственников наших героев, гневные шараханья и возмущение ближайших к сфере проживания описываемой нами семьи особей женского полу, узнавших про коварные замыслы “безумной мамаши”, но все же дело разрешилось однажды и самым положительным образом. Известный профессор-сонник, испытывая некоторые угрызения совести за полученный в свое время весьма объемный гонорар, но не сумевший ничем оказать реальную помощь в становлении спящего, некто Q., предложил весьма приемлемый для данного случая вариант дальнейшего развития сюжетной линии, о котором сейчас и будет доложено.
Дело в том, что в элитной клинике, возглавляемой профессором Q., вот уже несколько лет находилась на излечении одна молодая и весьма симпатичная пациентка, страдающая тяжелой формой lethargia, попросту  говоря , она тоже все время спала, но в контакты с персоналом не входила. Девушка была круглой сиротой, никакие родственники ее не посещали, а доставлена она была в клинику своей соседкой по общежитию института иностранных языков, куда сиротка сумела поступить после выхода из детдома и проучилась в оном институте почти четыре года. Дежурные медсестры и медбратья иногда докладывали профессору о том, что все же спящая в некоторые ночные часы совершала прогулки по коридорам вверенного ему учреждения, но делала это не часто и тихо, никому не причиняя беспокойства, то есть отличалась редким для сегодняшнего дня кротким нравом, что сразу же привлекло обостренное внимание кандидатки на роль свекрови. Мать жениха тут же принялась за решение поставленной перед собою и привлеченными ею к этому делу задачи, проявила неслыханное упорство, настойчивость и все другие сильные качества своей несгибаемой, в отличие от спины, души. И вот этот день наступил. 
  – Сновидения даны нам для того, - продолжал свою речь профессор, - чтобы мы разобрались со своей реальной жизнью. И если мы научимся входить в свои сны и менять их, то мы научимся менять себя. А значит, мир вокруг станет другим.
Профессор перевез тело юной пациентки в комнату к жениху и, с помощью присутствующих, переложил ее на кровать, где похрапывал суженый. – Спишь на новом месте – приснись жених невесте, - игриво пропел профессор и вернулся к прерванной теме: Если мы хотим перевести пациента из одного сна в другой, то надо перевернуть его через голову и резко опрокинуть тело назад. Свои слова профессор сопровождал быстрыми и отточенными движениями, вызывая невольное восхищение у присутствующих. Подвенечное платье невесты слегка помялось после священодействий профессора, но по-прежнему вызывало слезы умиления у матери. Сначала вдохновенно и трепетно произнесла свою речь работник районного бюро ЗАГС, поздравив новобрачных с незабываемым торжеством рождения новой семьи, затем принялся исполнять ритуальные услуги  представитель религиозного культа в лице настоятеля близлежащей церкви. Подписи и подобающие данному инцеденту поцелуи молодые воспроизводили при не назойливой помощи родителей жениха. Необходимое “да” жених произнес самостоятельно и вполне отчетливо, а вот невеста, в силу присущей стыдливости и скромности, прошептала ответ еле слышно, вновь вызвав тем самым поток непроизвольных слез у немногочисленных  приглашенных. Прокричав для порядку несколько раз: Горько!, гости удалились за праздничный стол, оставив новобрачных наедине. Батюшка, перед уходом, окропил супружеское ложе святой водицей и несколько раз перекрестил осторожно прикрытую дверь.
Утром потрясенные родители увидели только мятые простыни и свалившееся на пол одеяло – молодых нигде не было. Не было и никаких явных примет их внезапного исчезновения, даже служебной собаке из отдела по борьбе с организованной преступностью не удалось вынюхать что-нибудь, наводящее на след пропавших. Бедное животное только жалобно скулило и прижималось к ноге инструктора. Отчаявшиеся родители не знали, что больше делать и как жить дальше. В один из траурных дней они написали записку детям с просьбой хоть как-нибудь откликнуться на их безумное горе и подать весточку. Эту записку они положили под подушку, после чего приняли большие дозы снотворного и впервые мгновенно уснули.               
Утром почтальон безуспешно пытался дозвониться до спящих родителей в запертые двери и вынужден был передать телеграмму соседям. На следующий день встревоженные соседи вызвали милицию, и та, в присутствии понятых, умело произвела взлом квартиры. Беспробудно спящие старики были со временем доставлены в известную нам клинику профессора Q., где находятся и по сегодня в состоянии комы. Следствие по розыску пропавших молодоженов зашло в тупик, не смотря на прочитанный текст телеграммы, который гласил: мама папа не волнуйтесь мы в свадебном путешествии напишем с дороги целуем дети.
 С дороги никаких больше сообщений пока не поступало…