Синева

           От телевизора и городской маяты я выбрался, наконец, в лес.
           Я присел на ствол упавшего  дерева, навзничь откинулся на его сук  и забыл о времени. Сколько его прошло – Бог знает. У Бога времени много. Лес шумел  на ветру… А я сидел  и любовался, как кроны осин в бездонной вышине размешивали  синеву неба. И над деревьями она становилась гуще и насыщеннее, чем над полем. Не написать и не высказать  эту синеву. Небо было окрашено самой Вечностью, и нет у человека таких красок, чтобы изменить цвет. Багряные и пурпурные оттенки созревших листьев осин не растворялись в размешиваемой синеве, а горели прощальным сиянием на её фоне. Так прощается печальным закатом день, уходя в ночь, так прощались листья осин, уходя ни во что.
           Интересно, видел ли когда-нибудь художник Исаак Левитан, как рдяными кронами осины взбалтывают густую синеву небосвода бабьего лета?
           А я увидел и насладился увиденным.
           Вот уж поистине: «Не сотвори себе кумира».
           Я созерцал осенние пейзажи не глазами Исаака Ильича, а своими собственными. Хотелось бы и море понаблюдать не на картинах Айвазовского, а настоящее. В  душу прокралась мечта:  взглянуть на матушку-землю не через телевизионный экран, а вживую…
           Мечты иногда сбываются. Но как угадать судьбу?
           Одно только я твёрдо знал, что завтра снова приду сюда, к осинам.